Книга Превращения Арсена Люпена, страница 300 – Морис Леблан

– А жаль – королевская была бы забава!

С этими словами Барнетт отворил узенькое полукруглое оконце, находившееся в углу.

– Смотрите-ка! – воскликнул он. – Отсюда, в просвете между деревьями, видна часть Старого Донжона, а ведь до него около двухсот пятидесяти метров. Это, кажется, то самое место над Крёзой, не правда ли?

– Примерно так…

– Да не примерно, а точно! Вот взгляните: я даже узнаю заросли дикой редьки между двумя скалами. Видите там желтый цветочек? Он у меня на мушке.

Барнетт прицелился и выстрелил. Цветок упал.

Жорж Казевон сердито передернул плечами. Что у него на уме, у этого «скромного ассистента», стреляющего с такой невероятной меткостью? И по какому праву он наделал столько шума?

– Ваши слуги живут в другом крыле замка, не правда ли? – сказал Барнетт. – И следовательно, не могут слышать того, что здесь происходит… Но я сожалею о том, что пробудил у мадемуазель д’Алескар жестокие воспоминания о случившемся.

Жорж Казевон усмехнулся:

– Значит, мадемуазель д’Алескар по-прежнему считает, что между тем выстрелом и гибелью ее брата есть какая-то связь?

– Да.

– Но на чем она основывает свою уверенность?

– На том же, что и я. С одной стороны, был некто, находившийся у этого окна. С другой – ее брат, повисший на веревке на стене донжона.

– Кажется, ее брат погиб в результате падения?

– Да. Но падения, спровоцированного разрушением какого-нибудь камня или выступа, за который он цеплялся обеими руками.

Жорж Казевон помрачнел:

– А я и не знал, что свидетельства мадемуазель д’Алескар столь категоричны… они смахивают на прямое обвинение.

– Прямое… – повторил Барнетт.

Жорж Казевон пристально взглянул на собеседника. Самоуверенность «скромного ассистента», его манера говорить и решительный вид все больше и больше настораживали графа. И он призадумался: уж не явился ли к нему этот детектив с каким-то враждебным замыслом?

Ибо эта беседа, начавшаяся столь непринужденно, постепенно превращалась в нападение, от которого Казевону приходилось обороняться.

Внезапно он сел и задал вопрос:

– И какова же, по ее мнению, цель этого подъема юноши на башню?

– Возврат двухсот тысяч франков, спрятанных его отцом в месте, обозначенном маленьким крестиком на рисунке, который был вам показан.

– Это чистейшая фантазия, которую я категорически отвергаю! – выкрикнул Жорж Казевон. – Если предположить, что его отец собрал такую сумму, то зачем же он спрятал ее, вместо того чтобы сразу вернуть деньги моему отцу?

– Вполне логичный вопрос, – признал Барнетт. – Разве что там было спрятано нечто иное.

– И что же?

– Этого я не знаю, но тут напрашивается несколько гипотез.

Жорж Казевон пожал плечами:

– Можете не сомневаться, что Элизабет и Жан д’Алескар перебрали все возможные гипотезы.

– Откуда вы знаете? Они же не профессионалы сыска, как я.

– Ни один профессионал, даже самый прозорливый, не может создать нечто из ничего.

– Иногда может. Позвольте вопрос: знаете ли вы господина Греома, который держит в Герэ газетный киоск, а прежде был бухгалтером на ваших заводах?

– Да, разумеется, знаю – он прекрасный человек.

– Так вот: господин Греом утверждает, что отец графа Жана нанес визит вашему батюшке ровно на следующий день после того, как взял из банка двести тысяч франков. И получил расписку, которую временно спрятал на верхушке донжона.