Онлайн книга «Превращения Арсена Люпена»
|
– Да… да… – ответила она. – А как же вы? – О! Я ничем не рискую. Главное – это ваше спасение. Только, боюсь, вы не сможете проделать такой долгий путь. – Это не потребуется. Вчера отец отвез меня к одной приятельнице и приедет за мной завтра. – Она живет где-то недалеко? – Да. – Не говорите больше ничего, Кларисса. Любое лишнее слово обернется против вас. Он проводил ее до двери и сделал знак Леонару, чтобы тот снял с ворот замок. Леонар повиновался, и Рауль продолжил: – Будьте осторожны и ничего не бойтесь, абсолютно ничего – не бойтесь ни за себя, ни за меня. Мы увидимся снова, когда пробьет час, а это случится скоро, какие бы преграды ни стояли между нами. Рауль закрыл за ней дверь. Кларисса была спасена. И тогда он дерзко заявил: – Какая восхитительная девушка! Впоследствии, вспоминая этот эпизод своего поразительного приключения с Жозефиной Бальзамо, Арсен Люпен не мог удержаться от смеха: – О да! Тогда я отколол первое из антраша[21], которыми с тех пор нередко отмечал свои самые трудные победы… а эта была чертовски трудной. По правде говоря, я ликовал. Кларисса была на свободе, и мне казалось, что самое страшное позади. Я закурил сигарету и, как только Жозефина Бальзамо встала передо мной, чтобы напомнить о нашем договоре, имел неосторожность выпустить дым прямо ей в лицо. «Скотина», – пробормотала она. Эпитет, которым я наградил ее в ответ, был довольно грубым. Меня оправдывает лишь то, что я вложил в него больше игривости, чем наглости. И потом… потом… нужны ли мне оправдания? Нужно ли разбираться в тех бурных и противоречивых чувствах, которые внушала мне эта женщина? Я был далек от того, чтобы изучать ее психологию или разыгрывать перед ней джентльмена. Я одновременно бешено любил ее и столь же бешено ненавидел. Но едва она набросилась на Клариссу, как мое отвращение и презрение к ней вытеснили все остальное. Я даже перестал замечать ее красоту: передо мной был кто-то вроде хищного зверя, от которого я уворачивался, бросая ему грязные оскорбления… Спустя годы Арсен Люпен мог себе позволить смеяться. Но в тот драматический момент Калиостро, как и Леонару, нужно было совсем немного, чтобы застрелить его. Она процедила сквозь зубы: – Как же я тебя ненавижу! – Не больше, чем я тебя! – усмехнулся он. – А ты знаешь, что еще ничего не закончено между Клариссой и Жозефиной Бальзамо? – Так же, как и между Клариссой и Раулем д’Андрези, – сказал он с вызовом. – Негодяй! – прошептала она. – Ты заслуживаешь… – Пули в голову… Но это невозможно, моя милая! – Не дразни меня, Рауль! – Говорю же, это невозможно. Сейчас я тебе слишком дорог. Я олицетворяю для тебя миллиард. Убей меня, и миллиард проплывет мимо твоего прелестного носика, о дочь Калиостро! Так что ты вынуждена меня ценить! Каждая клетка моего мозга стоит не меньше драгоценного камня… Всего одна пуля – и можешь сколько угодно взывать к духу своего отца… Дудки! Не видать Жозетте ни единого су! Повторяю тебе, моя крошка Жозефина, на мне лежит священное и неприкосновенное табу, как говорят в Полинезии. Табу от макушки до пяток! Встань на колени и поцелуй мне руку – это лучшее, что ты можешь сделать. Рауль открыл боковое окно, выходившее на огороженный участок, заросший травами, и глубоко вздохнул: – Здесь ужасно душно. К тому же от Леонара несет затхлостью. Жозефина, неужто этому палачу и впрямь необходимо сжимать в кармане револьвер? |