Книга Красная лилия, страница 48 – Ян Мортенсон

И он подбадривающе улыбнулся Улле. Потом он взял меня под руку, и мы ушли в кухоньку. Калле выдвинул два деревянных стула, уселся у стола и достал свою трубку.

— Ну? — сказал он наконец и жестом предложил мне сесть. — Как, черт возьми, ты все это объясняешь? — Он порылся в карманах в поисках спичек, но не нашел. И недовольный, вновь спрятал трубку.

Я рассказал все, что знал, все, чему был свидетелем. О посещении Лассе Сандберга, о моей встрече с Сесилией на пляже и о том, что она была почти убеждена, что знает, кто убийца. Рассказал и об Улле Нильманн, о нашем разговоре в библиотеке в белом доме. Рассказал и о том, как, действуя на свой страх и риск, приехал сюда, чтобы поговорить с Сесилией, попытаться узнать побольше. И только когда я рассказал о заколке, которую нашел в воде, он отреагировал, что-то буркнув. Была ли это позитивная или негативная реакция — трудно сказать.

— Так, так, — сказал он, когда я закончил. — И вот мы опять сидим вместе, ты и я. А там лежит труп, мертвая женщина. За какую-то неделю два смертельных случая. И ты, естественно, в середине всего этого теста.

— Хотя это самоубийство.

— А ты уверен в этом?

— Уверен и не уверен. Но она написала прощальное письмо. А все окна и двери были заперты изнутри.

— А зачем тогда ей нужно было кончать жизнь самоубийством? Ответь мне.

— Она любила его. Ты же сам читал письмо.

— Ты начитался романов. В девятнадцатом веке — возможно, но сегодня молодые девушки не лишают себя жизни из-за стариков. А если и лишают, то уж, черт меня возьми, не цианистым калием. Это самое последнее, к чему прибегают. Нет, самое простое снотворное куда приятнее. Принимаешь дозу и засыпаешь. Все равно что блинчик съешь.

— Все не так просто, как ты думаешь.

— А я так и не думаю, но если сравнить с синильной кислотой, то это чертовская разница.

— А убийца исчез через щель или замочную скважину?

— Посмотрим, посмотрим, — сказал он устало, поглаживая растрепавшуюся бороду. — А вот с лилиями я ничего не понимаю. Одна белая, другая красная. Нет ли какого-нибудь шлягера на эту тему? «Одна белая, другая красная»?

— К сожалению, я не очень разбираюсь в этом. Но я подумал еще об одном. О машине.

— Какая машина?

— Когда я уже уходил от беседки, но еще до того, как нашел заколку среди лилий, я слышал, как проехала машина. Она шла на полном ходу, и я испугался, что она врежется в мой старый «опель», стоящий у дороги. Чего он так спешил, почему несся как угорелый по узкой дороге?

— А ты уверен, что это был он?

— Ну машина, — нетерпеливо ответил я. — Связано ли это как-нибудь со смертью Сесилии? А поднос с кофе? На нем стоят две чашки. Предположим, что ее убили. Она сидит с убийцей и пьет кофе. Потом пьет ликер и умирает. Тут он начинает спешить, выбегает из дома и бросается к машине и дует отсюда, как сумасшедший.

— Ты противоречишь сам себе, — уже терпеливо заметил Калле Асплюнд. — Только что ты утверждал, что это самоубийство, поскольку все заперто изнутри.

— Да, конечно, — согласился я. — Хотя есть и другой вариант. Предположим, что кто-то приходит к ней в гости, заглядывает через окно, пугается и бежит прочь.

— Не забудь, что это обычная дорога. Небольшая, но кто угодно может ехать по ней. Какой-нибудь парень, любитель быстрой езды, едет себе, полагая, что он один в такое время, и мчит, как на ралли.