Книга Красная лилия, страница 95 – Ян Мортенсон

Я всегда любил снег и снегопады. В умеренных размерах, конечно, но есть ли что-нибудь более грустное, чем серые, с пронзительным ветром и слякотью рождественские праздники? Продление ноябрьской удручающей тягомотины, когда возникает искушение думать, что солнце исчезло навсегда в ритме укорачивающихся дней. Я люблю Рождество. Покойное, приятное. На улице холодно, много снега. В доме тепло и прекрасно, особенно когда в камине трещит огонь. Хорошая еда, хорошие книги. Прогулки. Но в рождественский вечер лучше быть не одному. Для холостяка это проблема. Сидеть перед телевизором у накрытого рождественского стола и выпивать с Калле Анка и другими ведущими телепередач я не в силах. На сей раз я избежал этой проблемы. Меня пригласила старая тетка по отцу на Риддаргатан. Не бог весть что, но все же несуетное, спокойное Рождество, традиции и воспоминания детства. Приятный разговор о близких и дорогих, уже давно ушедших.

Но сегодня вечером все будет иначе. Я весь был в ожидании вечеринки у Уллы. Давно я не обедал с кем-нибудь, кроме Клео. Она, конечно, приятная дама по застолью, но что поделаешь — разговор кажется однообразным, состоящим главным образом из монолога с моей стороны, время от времени прерываемым мяуканьем, которое, честно говоря, не участие в беседе, скорее требование добавки салаки. Осень была длинной и трудовой, и право же, неплохо выйти куда-нибудь и опять побыть в компании. У всех гостей Уллы, веселых и приятных, было, с моей точки зрения, то преимущество, что я их знал. Мы уже раньше встречались, хотя не всегда при приятных обстоятельствах. Смерть Густава заставила меня подозревать их всех в убийстве, даже в двух убийствах.

Я улыбался, глядя на идущий снег. По крайней мере я расслабился. Поиграл в детектива, как говорит Калле Асплюнд в печальные моменты, когда ему кажется, что я на что-то наткнулся. Дело было закончено, и я спокойно мог посвятить себя рождественской ветчине и рождественской водке.

Спустившись на улицу, я остановился. Насладился тишиной и покоем между старыми домами. Снегопад стих. Снежинки падали спокойно и с достоинством. Чёпманнгатан была тиха и пустынна. Снежное покрывало улицы не нарушено ногами пешеходов, машины не оставили своих грубых следов от колес. Старый город окружал меня, словно на литографии Билльмарка. Святой Йоран и его бронзовый конь почти укутаны снегом, скрыты горами взбитых сливок. В темном небе поднят его белый меч. Прекрасно, что в такую погоду не надо ни такси, ни автобуса. Я просто свернул за угол и попал на Стаффан Сассес Грэнд.

В прихожей Уллы Нильманн было тесно. Андерс Фридлюнд, стоя на одной ноге, пытался снять строптивую галошу, а Стина в другом углу расстегивала теплую кофту. Они кивнули мне без всякого энтузиазма. Крючки на маленькой полочке были забиты вязаными куртками и объемистыми шубами, и свое пальто я украдкой положил в спальню Уллы.

В большой общей комнате уже горел камин. На низких столах стояли огромные охапки рождественских тюльпанов. Повсюду горели настоящие свечи. Пахло глинтвейном, хвоей, а с подоконников доносился запах гиацинтов. В камине потрескивало, а из-под широких деревянных балок низкого потолка звучал Моцарт.

— Добро пожаловать, Юхан. Как приятно, что ты пришел.

Улла подошла с улыбкой на устах и небольшим стаканом глинтвейна в руках. Поцеловала в щеку и сунула стакан мне в руку.