Книга Воля владыки. У твоих ног, страница 47 – Рия Радовская

За этими мокрыми, неправильными поцелуями Хесса даже не заметила, как Сардар вынул из нее пальцы. Спохватилась, лишь ощутив, как входит член — медленно, невыносимо, издевательски медленно! Всхлипнув, рванулась навстречу… попыталась рвануться, но Сардар будто ждал — прижал к кровати, вмял в перину всем своим весом, лизнул ухо и выдохнул прямо туда, во влажное:

— Спокойно. Не дергайся, дурища.

И продолжал входить неторопливо и осторожно, давая притерпеться, привыкнуть. Хесса чувствовала, ясно, отчетливо чувствовала, как крупная головка проходит все глубже, но больно не было. Не было больно!

— Как? — шептала она, сама того не замечая. — Как, бездна тебя забери, сволочь, почему, — но тут Сардар вошел до конца, помедлил, поцеловал еще раз и плавно, размашисто качнулся.

Хессу подбросило от удовольствия. Она взвыла, цепляясь за него — руками, ногами, прижимаясь всем телом, готовая умолять — еще, больше! Но умолять не пришлось, тот двигался, придерживая ее за плечи и пристально вглядываясь в лицо, бездна его знает, зачем, — двигался, и с каждым толчком она выла, скулила и ругалась, но не от боли, а от сладкого, такого сладкого, что рыдать хотелось, наслаждения. Разум ждал подвоха, но тело стонало и просило еще, таяло и плавилось, подстраивалось под заданный ритм, под этого неправильного, сволочного кродаха, и перед тем, как снова сорваться, Хесса ужаснулась последним незамутненным краем сознания — впервые в жизни она хотела не просто вязки, любой, как угодно и с кем угодно, лишь бы не сдохнуть, а хотела вот этого конкретного кродаха. Хотела, чтобы тот брал ее снова и снова, чтобы не отпускал и оставался рядом, хотела дышать его запахом, густым и сладким, чувствовать в себе его семя, как сейчас, или слизывать со своего лица — если захочет и так тоже.

— Легче? — спросил Сардар, слегка отстранившись, но не вынимая член. — Еще сейчас хочешь, или спать?

— Спать, — Хессу наконец перестало колотить и корежить, и глаза закрывались сами. — Потом еще.

— Хорошо, — он что-то добавил, вроде про еду и умывальник, но было уже плевать. Хесса спала.

— Владыка! — Асир вскинулся, в полусне хватаясь за кинжал, вскочил с постели и замер. У дверей рухнул на колени клиба в одеждах дворцового слуги, дышал тяжело, и Асир, вбросив кинжал в ножны, спросил:

— Что?

— Умоляю простить, владыка, я осмелился не ждать до утра, — клиба частил, хватал воздух и кусал губы. Что бы ни заставило его вломиться среди ночи в покои повелителя Имхары в обход всех правил и церемоний, пахло оно бедой. — Вы посылали гонцов третьего дня, с клювачами. Вот, — кланяясь, не вставая с колен, он протянул свернутое письмо. — Клювач вернулся раненым, владыка, я подумал, что это может быть важно.

Теперь Асир его вспомнил — старший птичник при клювачах.

Печать на письме была нетронута, желтоватую бумагу пятнали темные потеки впитавшейся и засохшей крови.

— Хорошо. Ты будешь награжден. Ступай, займись птицей. Стража! Сардара ко мне! Немедленно!

Асир разжег лампу, вскрыл письмо и, выругавшись, смял в кулаке тонкую бумагу. Баринтар! Не самый дальний лепесток, но самая тяжелая дорога. Нариман, владыка Баринтара, и без всяких задержек с почтой приехал бы последним, а каждый лишний день может оказаться роковым. Подумалось вдруг — надо спросить у Лин, как в их мире обстоят дела со срочной связью, может, расскажет что-то полезное. Хотя сейчас это не поможет, только если на будущее.