Книга Тайна Мэри, страница 31 – Грейс Ливингстон Хилл

– Принеси их сюда, Генри, – велел Трайон.

Мальчик убежал и вскоре вернулся с тяжелым кожаным чемоданом и двумя шляпными коробками. Одна была дополнительно упакована в ящик.

Данэм вздрогнул от удивления и выпрямился в удобном кресле.

– Генри, нельзя, чтобы кто-то увидел эти вещи, – он встревоженно огляделся и, к своему облегчению, увидел, что в зале не было никого, кроме одного пожилого джентльмена, да и тот спал. – Давай поднимемся в кабинет. Отнеси эти вещи к лифту; я скоро буду.

– Хорошо, сэр.

– И можешь достать коробку из ящика. Так будет легче.

– Слушаюсь, сэр. Мигом управлюсь.

Мальчик поспешил к лифту, и они вместе поднялись в кабинет. Трайон дал Генри щедрые чаевые, и тот его оставил спокойно осмотреть вещи.

Пока он возился с веревочкой на первой коробке, его сердце бешено колотилось, и он почувствовал, как кровь прилила к щекам. Неужели сейчас раскроется тайна, окружавшая девушку, к которой он испытывал столь глубокий интерес, что не мог забыть о ней ни на минуту?

Но коробка, набитая скомканной папиросной бумагой, оказалась пуста. Он в замешательстве перевернул крышку и увидел на ней свое имя, написанное его собственной рукой. А потом вспомнил. Он сам велел кэбмену отправить эту коробку в клуб, чтобы она не путалась под ногами. Его охватило разочарование, он поспешно взял другую коробку и разрезал веревку. В этот раз он не разочаровался: внутри оказалась широкополая черная шляпа, красивая и ни капли не пострадавшая, хотя ей пришлось проделать долгий путь из самого Чикаго. Итак, он был спасен, как и репутация служанки Норы. Но неужели прекрасная незнакомка не оставила ему даже записки? Он поискал среди скомканных газет, довольно бесцеремонно выдернув шляпу из коробки, даже перевернул ее вверх ногами и вытряхнул, но ничего не обнаружил. Затем он открыл чемодан. Сверху лежал плащ его матери. Он торжествующе достал его; теперь матери не в чем было его упрекнуть, но главное – он убедился, что незнакомке можно доверять. Он правильно сделал, что поверил ей. Он принялся перебирать вещи; ему стало любопытно, какими из них она пользовалась.

Он заметил приставший к воротнику халата длинный золотисто-каштановый волос, блеснувший, когда на него случайно попал солнечный луч. Он взглянул на него с благоговением и бережно отложил халат, чтобы не потревожить находку. Достал фрак, увидел на лацкане маленькую записку и взволнованно ее развернул. Наверняка в ней все сказано!

Но нет, в записке лишь говорилось, что она прибыла в Чикаго в целости и сохранности. Она благодарила его за помощь и подписалась «Мэри». Она сказала, что он может называть ее так; что, если ее на самом деле так звали и она доверила ему хотя бы эту маленькую правду о себе?

Он вгляделся в ее тонкий почерк, решив, что он очень ей подходит, затем убрал записку во внутренний карман и задумчиво продолжил разбирать вещи. Тогда-то он и наткнулся на шелковистую ткань ее платья, отпрянув почти в благоговейном ужасе, будто ненароком коснулся святыни. Он смотрел на платье с удивлением и восторгом, затем аккуратно достал его из чемодана и расправил на коленях. Ее платье! То самое, что было на ней на званом приеме! Но что это значит? Почему платье в чемодане и где она сама?

Он расстелил перед собой платье и взглянул на него так, будто оно еще хранило следы ее присутствия. Любопытно и бережно коснулся кружева и изящной отделки корсажа, будто просил платье рассказать историю о той, которая его носила.