Книга Империя предрассудков, страница 153 – Панна Мэра

Спустя пару минут к их паре подошел Эдвард, он был чем-то сильно озабочен и по его жестам я поняла, что он просит их пройти к другой карете. Помимо этого, он недовольно докладывал о чем-то герцогине. Неспешно их трио двигалось вдоль парадного кортежа. Пока Мария Павловна неохотно выслушивала жалобы Эдварда, Александр лишь краем уха прислушиваясь к их разговору, поглощенный своими мыслями. Было видно, что ему не в радость появление распорядителя, как и излишняя суматоха вокруг внезапного отъезда.

В какой-то момент, когда я, раздосадованная тем, что нам не удалось поговорить, уже собиралась возвращаться во дворец, взгляд князя наткнулся на меня. Я не ждала от него никакой реакции, учитывая вчерашние обстоятельства и его моральное состояние, однако, к моему удивлению, Александр моментально изменился в лице, остановился, пропуская своих спутников вперед и внезапно направился ко мне.

Я на всяких случай огляделась, проверяя не стала ли причиной такой неестественной реакции какая-нибудь другая барышня. Но рядом были только гофмейстерина, конюх, два сторожа да повариха. Я мгновенно сообразила, что навряд ли мужчина решил попросить булочку в дорогу, а потому, вероятно, направлялся ко мне. Его реакция заставила меня улыбнуться, хотя я и понимала, что, быть может, это сейчас и неуместно.

Спустя пару секунд он оказался около меня, однако слишком близко приближаться не стал, намеренно выдержав расстояние, предписанное правилами этикета.

– Ваше Высочество, – поклонилась я Александру.

– Анна Георгиевна…

Сколько всего скрывалось за именами, произнесенными с такой легкой и при этом опустошающей болью. Сколько всего мне хотелось сейчас спросить у него, сколько всего сказать самой!

– У меня, к сожалению, очень мало времени, – заявил он серьезно, оглядываясь в сторону Марии Павловны, которая уже ждала его около кареты.

– Я все понимаю, Ваше Высочество, с вашей матушкой все будет хорошо.

Александр молча поклонился и вновь смерил меня прощальным взглядом.

– Вы хотели мне что-то сказать? – спросила я с надеждой, что он хотя бы намеками объяснит мне, что произошло вчера между нами, но он лишь бесстрастно произнес:

– Попрощаться.

Что-то больно кольнуло в области сердца. Вероятно, тогда я впервые почувствовала, как тяжело бывает, когда у тебя отнимают, что-то очень близкое. Почти родное. Я не знала, насколько он уезжает, но мысль, что я не буду видеть его несколько месяцев, вгоняла меня в уныние.

– Что ж, Александр Николаевич и вы, прощайте. Счастливой вам дороги, – протараторила я, чтобы не сболтнуть лишнего, – Вас ждут.

– Прощайте, Анна Георгиевна, – произнес он, а я никак не могла понять с каким оттенком чувств, он говорит эти слова. Тоска? Разочарование? А может быть просто равнодушие?

Александр поклонился мне с присущей ему грацией и, развернувшись, направился в сторону экипажа.

А потом я видела, как Эдвард усадил их в карету, закрыл дверь за герцогиней, дал команду кучеру, и вот уже семерка мастистых коней мчала к главному выезду. Когда последняя карета скрылась с моих глаз, я выдохнула. Выдохнула тяжелую пустоту, которая внезапно поглотила меня изнутри.

Время во дворце с этого момента разделилась для меня на до и после. Без Марии Павловны обязанностей значительно поубавилось, я могла позволить себе почти каждый день проводить в библиотеке или уходить в далекие уголки императорского сада, одним словом, я могла делать все, чего только пожелает моя душа. Но вот беда, я уже ничего не хотела.