Онлайн книга «Руны земли»
|
– Привет еще раз, Инги. – Хей, Туки! Рядом оказалась Тордис. Инги кивнул ей, и ее глаза порхнули навстречу испуганной птичкой. Туки сел рядом с Инги и протянул ему свой рог с хмельным медом. Тордис села за Туки. – Я слышал, у тебя была размолвка с Оттаром? Инги кивнул и с задержкой взял рог. – Не таких новостей я ожидал здесь услышать. Видный парень был сын Гутхорма. – Всем захотелось превратить мальчишеское соперничество в спор железа и довести дело до прогулки на островок. – Некоторые вещи происходят, потому что людям не терпится увидеть то свадьбу, то похороны, – покачал головой Туки. – За Эйнара, Аки, Вигфуса, Офейга и, конечно, за Оттара! – Инги отпил праздничного меда и вернул рог Туки. – За мальчишек, – проговорил Туки, хотя сам был ненамного их старше. Он передал рог Тордис, она выпила, но, против обыкновения, была молчалива. Ее тонкое длинное тело сегодня двигалось медленно и плавно. Инги спросил Туки о походе. Отряду Туки досталась тяжелая часть работы – разрушение связей между поселениями вендов. Приходилось обходить по лесу деревни, сторожить и убивать гонцов, но дым в ясный день может разнести весть быстро, так что в конце концов пришлось столкнуться с большим войском вендов и меревы. Тут его засада решила исход дела. Туки предложил выпить за мир, а когда Инги отпил и вернул ему рог, проговорил: – Я привел себе отличную рабыню от вендов. Слов она знает мало, но мне с ней не саги рассказывать, так что… Иногда покорность дело приятное… – Обычно женщины делают вид, что покорны, но стоит только потерять нюх, как сам превращаешься в раба, – рассмеялся Инги, повторяя слова своего отца. – Ну, ты все знаешь! – улыбнулся Туки и вдруг произнес: – Тордис мне сказала, что хочет быть с тобой. Инги взмок от слов Туки, но тот протянул ему рог с медом: – Она дочь свободных людей, поэтому может сама распоряжаться своими желаниями. Она свободна, я не вправе ее удерживать. И, послушай, у меня нет к тебе никакой ревности! Мы с тобой по-прежнему друзья, муж лисицы! Они выпили еще, после чего Туки встал и оставил их одних. Между Инги и Тордис осталось пространство, через которое он протянул руку ладонью вверх – она положила на нее свою ладонь, он мягко принял ее. Тордис встала и, все так же держа руку Инги, вывела его на свежий воздух. Там, под темным небом, она сказала Инги, что хочет быть с ним, и вдруг поцеловала его в щеку. Он обернулся и поцеловал ее в губы. Поздним вечером Инги завесил пологом свою постель, и она осталась с ним на ночь. * * * В Алдейгье наконец задул северо-восточный ветер. Небо, осыпавшись легким снежком, раскрылось высотой. Еще вчера темные неряшливые щетки кустов засверкали серебряным кружевом, а отдаленные края леса серебристым мехом легли на изгибах белоснежного тела земли. Ожидание йоля, когда тьма сгущается до предела, теперь, когда память о летнем тепле уже не согревает, а надежда на будущее еще не будит внутренние силы, было главным содержанием всех разговоров и повседневных забот. Во всех домах запасали продукты и готовили угощения. Кто умел, втайне сочинял слова для друзей и подруг. Помимо пира у конунга многие хозяева готовили собственные богатые угощения. И лаппи-охотники с окрестных лесов, и воинственные вепсы из междуречья Аити и Пасса-йоки, и все криевисы – земиголы, пруссы, селы, – и венды-словене рассчитывали припасы для угощений в долгие дни йоля. И купцы со всего запада от Датских проливов, и купцы с далекой восточной реки Итыл и от еще более далекого Серкаланда, страны шелка, – все готовили пиры в гостевых домах по всей Алдейгье. |