Книга Руны земли, страница 244 – Георг Киппер

Как раз в это время с северной стороны гарда от оружия Инги и его людей погибли четыре человека, так как часть из гриди не поверила старейшине и попыталась предупредить стражу в Алдейгье. Всадники были сбиты с коней, двое, бежавшие к спрятанной лодке, тоже легли на прошлогоднюю траву.

Когда на Олхаве показались расписные снеккьи и лодьи гостей, на лицах мужиков порога застыло ожидание хорошего заработка и сомнение, не продешевили ли они, договорившись с Хавардом. Тут некстати в северные приоткрытые ворота гарда вошел Инги с людьми. Форскарлы и гребцы застыли, заметив плохо стертую кровь на рукоятях секир и древках копий. Инги, подойдя к Хаварду, тихо сказал, что они убили четырех человек и никто не ушел вниз по реке.

Форскарлы и гридь, видя, как причалы занимают вооруженные люди, не решились обнажить оружие, а Инги ради спокойствия окружающих увел своих людей на причалы, куда уже подходили корабли, ведомые Гирдом. На снеккье ярла Скули он заметил Тордис и помахал ей рукой. Инги показалось, что она встревожена и потому особенно красива.

Скоро знатоки порогов взошли на борта, и малочисленные гребцы Сигмунда не успели толком испугаться, как уже проскочили первые пороги. Берега стали ближе друг к другу, и скорость воды нарастала. Впереди грохотали самые тяжелые на Олхаве пороги, рев которых был слышен задолго до того, как стали видны облака брызг над ними. Здесь, на правом берегу также стояло небольшое поселение форскарлов. Верховые форскарлы объяснили низовым, что происходит, и тут уже никаких столкновений не последовало. Стирманам и гребцам оставалось лишь наблюдать за слаженными действиями мужиков порога, ловко замедлявших и ускорявших их корабли с помощью веревок, шестов, веселой ругани и острого взгляда, пока те проводили хрупкие скорлупки по рычащим водам меж камней и опасных мелей.

К сумеркам пестрое стадо кораблей и лодий было выведено умелыми пастухами на более-менее спокойную воду. Хавард был щедр, и форскарлы остались довольны, теперь они вызвались довести их до пристаней Алдейгьюборга.

Рев порогов остался позади, теперь его звук заглушали трели соловьев. Суета дня сменилась спокойным движением. Река светилась среди темных берегов, и первые звезды зажглись над светлым закатом.

Хавард был доволен – пока все складывалось успешно. Его люди дремали у бортов снеккьи. В глазах стирмана отражался закат, из-за жаркого дня весь бьёр в бочке кончился, ему пришлось жевать вяленое мясо всухомятку. Никакого столба дыма над Алдейгьей не поднималось, чем закончилась там встреча, было непонятно, но хотелось надеяться, что у пристаней их встретят не норвежцы, а Сигмунд.

За крепостью на левом берегу реки, в устье речки, впадавшей в Олхаву, куда их привели люди порогов, Хаварда никто не встретил. Найдя на берегу людей, которые по случаю какой-то там радости были сильно навеселе, Хавард оставил охранение кораблей, а сам с небольшим числом воинов отправился вслед за пьяными проводниками. Пришли они в халл конунгов Алдейгьюборга, когда там уже началось свободное питие. Хавард был хмур, и радостные крики, кажется, не порадовали его. Сигмунд велел освободить для него и его людей почетное место перед собой. Его сестра Исгерд смотрела приветливо.

Инги, сына Хельги, усадили рядом с Гирдом и Льотом. За его спиной встали Хотнег и Тойво. Инги удостоился такой чести не как скальд, а как полноправный дружинник, поэтому его распирало от гордости. Он бросил взгляд на женскую скамью. Там сидела Исгерд, дроттнинг этого края. Ее темные глаза были знакомы, но самой Ингигерд не было видно.