Книга Руны земли, страница 267 – Георг Киппер

– Инги умер, теперь я Инглейф, – проворчал Инги в ответ.

– Твоя жена родила на сигрблот^[157]девочку, – сообщил Хельги сыну главную новость. Ахти похлопал Инги по плечу, тот поморщился то ли от боли, то ли от новости.

Тордис взяла Инги под руку и попыталась отвести его в усадьбу конунга, но Хельги сказал ей, что нашел другое место у знакомого кузнеца.

– В халле конунга все воины ведут себя так, словно ран у них нет, а потом не просыпаются утром, – объяснил свое решение Хельги. – У кузнеца ты и твои парни быстрее придете в себя!

По дороге Хельги рассказал, что встречался в Хольмгарде с Альвстейном и от него узнал о смерти Эйнара, о гибели всех мальчишек Оттара и о хольмганге. По голосу отца Инги понял, что тот сильно недоволен сыном, но не собирается выговаривать ему вслух.

Тордис проводила их, а затем сбегала в усадьбу конунга и вернулась с мазями, мхом и перевязочными лоскутами. Вместе с Тойво они занялись ранами у людей Инги. Мальчишки Рагнхильд были в восторге от ее ловких рук, она умела зашивать не только одежду. Кнут-свей привел Яакова-купца, и тот передал Тордис восточные снадобья для лечения ран.

Хельги с Ахти быстро приготовили еду в главном доме усадьбы и принесли котел каши. Вместо эля всех напоили сывороткой, разбавленной водой. Инги пошутил, что в дружине Сигмунда он привык к элю или хотя бы бьёру, на что отец ответил, что и в халле сейчас пить нечего. Весна – время голодное.

Хельги заплатил достаточно серебра лекарям, поэтому у Тордис были лучшие бальзамы и растирания для мальчишек. Глубокие раны она заполнила толченой берестой, смешанной со сливками; отвары кровохлебки, зверобоя, крапивы и тысячелистника позволяли избежать осложнений после ушибов и внутренних кровотечений. Благодаря заботе Тордис люди Инги быстро восстановились. Отрубленные пальцы и уши не отросли, но даже Хотнег скоро стал выбираться во двор посидеть у бревенчатой стены на солнышке, где подолгу сиживал Инги. Оба сожалели об Эрлинге, многому их научившем. Инги пытался понять, ради чего все это было, но не задавал вопрос вслух.

Тойво болтался по городу в сопровождении дренгов Рагнхильд и заводил знакомства. Он сдружился с Мирославом и с его парнями, вместе они искали развлечений, благо город мог их подарить, так что Инги и Хотнег были предоставлены сами себе.

Хельги и Ахти уходили утром и возвращались лишь вечером, все дни они проводили с купцами и знатными людьми Алдейгьи. Инги уже начал скучать по Хаварду и его людям, так как выздоравливать здесь было скучно, но как-то днем ему, несмотря на недовольное ворчание Хотнега, удалось поговорить с отцом и его приятелем Ахти.

– Почему ты бросил меня в Хольмгарде? Я ждал продолжения разговора, а ты исчез, – спросил Инги у Ахти.

– Когда выяснилось, что Ингигерд вовсе не вышла замуж за Ульвкелля, когда ты рассказал о ее путешествии, я решил, что надо посмотреть на нее поближе. Тем более ты сказал, что видел на ней то самое древнее серебро. Я поговорил со своим другом из Алдейгьи – помнишь, я рассказывал тебе о нем – и понял, что есть какая-то связь между нами и дочерью Хергейра. Возможно, его дочь несет в себе тайну, и если уж она должна завершить начатое, то мы обязаны воспользоваться тем, что она сделает! – ответил Ахти.

Инги достал свою серебряную подвеску. Секира норвежца надрубила рога лосиноголовых над женщиной, стоящей на спине лосося.