Книга Руны земли, страница 288 – Георг Киппер

Утром чистый и спокойный Инги сходил на святилище Радегаста-Тора. Одарил местных жрецов серебром и янтарем, принес вместе с ними кровавую жертву ягненком. Когда он вернулся, Альвстейн с Тойво уже загрузили вещи в лодку, но оказалось, что Хотнег все еще не может проститься со своей ночной подружкой. Альвстейн нетерпеливо крикнул ему, чтобы он забирал ее да поехали уже быстрее. Она вскинула мокрые глаза, скривилась от желания заплакать, но Альвстейн махнул рукой.

Теперь лодка двигалась по течению. Альвстейн, отвязав свой костыль, устроился полулежа на дне в носовой части лодки и задрал ноги на борт, Хотнег греб одним веслом, сидя на первой скамье, Тойво на второй скамье греб с другого борта, Инги правил кормовым веслом. Хотнег в ответ на насмешки друзей рассказал, что эта девчонка осенью спасла его своим криком при драке у дверей халла, а потом затворила ему кровь заговорами и отварами. Инги вспомнил, как был зол, когда во время песен Эйнара парни вдруг поспешили на выход, а оказалось, они спасали Хотнега. Оттар и Аки тогда отличились.

Инги, слушая Хотнега, его бессвязные описания ее улыбок, слов, прикосновений, думал, как мало может передать человеческое слово и как много может увидеть человек в другом всего за два вечера, разделенных несколькими месяцами. Инги тут вспомнил, что какая-то банщица рассказывала осенью про вендов-ободритов, про их жизнь на западе, и спросил Хотнега, не она ли это была.

– Да, да! – радостно подтвердил Хотнег и добавил нерешительно: – Может быть, вернемся? Ты мне одолжишь серебра и я ее выкуплю?

Инги продолжал править кормовым веслом, глядя мимо лица Хотнега вперед.

– Не слышал, чтобы банщицы становились хорошими женами, к тому же у нее нет ни приданого, ни родственников, которые стали бы тебе союзниками, – проговорил Инги так, как сказала бы его мать Гудрун. Хотя сам подумал, что девчонка Хотнега действительно милая и ловкая и совсем не похожа на шумную и неказистую Туоми, с которой тот дружил прошлой осенью.

Парни продолжали ладно грести, с каждым движением они все дальше уходили между ярко-зелеными ивами, ольхами и черемухами, склонившимися над темной водой. Солнце слепило глаза, отражаясь на мелкой ряби, первые синие бабочки порхали над осокой, в воздухе стоял шум от просторного пения птиц.

– Осенью твой отец собирается сходить в Хольмгард, на Ильмери, там железо подороже будет… Может, возьмем ее в следующий раз? – проговорил Хотнег.

– Суши весла, – приказал Инги.

Без вопросов Инги развернул лодку, и они молча поспешили обратно. Только Альвстейн закряхтел, словно ему срочно надо было домой и вот опять задержка.

Она все еще сидела на берегу, Инги улыбнулся, и Хотнег, увидев его улыбку, догадался, обернулся и просиял. Она встала и смотрела потерянными глазами на гребцов. Лодка ткнулась в берег. Инги, не дожидаясь зрелища, как они будут говорить и будут ли вообще говорить, пошел прямо к Миронегу. Он нашел его на скотном дворе и сказал, зачем пришел.

– Возвращаться – плохая примета, – пробурчал Миронег.

– Откладывать – плохая примета, – ответил Инги.

Миронег пожал плечами и назвал явно завышенную цену, но Инги сказал, что они с отцом думают, выгодно ли им будет ехать с грузом железа в Хольмгард, или все продать поближе, на торгу у Орьяд-йоги. Миронег, почуяв, что Инги может осенью не доехать до него, чуть уступил. Инги попросил сбросить еще. Миронег еще чуть уступил. Инги, назвав Хотнега соплеменником Миронега, пытался торговаться дальше, но Миронег уперся. Подошли Хотнег и его девушка.