Книга Руны земли, страница 290 – Георг Киппер

– У тебя дочь родилась, – сразу сказала она главную новость. – Мы с отцом ездили к Хельги, окропляли ее водой. Привет, Хотнег! О, Тойво, здравствуй, какой ты стал пригожий… Вот Илма порадуется! Хотели Гудрун назвать, в честь твоей матери, но лесные люди плохо выговаривают такие имена, назвали Алов. С твоей Илмой все в порядке, с отцом тоже, он уехал по делам, в Хольмгард, что ли?

– Я виделся с ним в Алдейгье несколько дней назад! Жив-здоров, тебе привет передает и гостинцы.

Гюда хлопотала у очага, напевая знакомую песенку. Инги, морща лоб, пытался вспомнить, где он ее слышал. Наконец она поставила на стол блюдо с подогретыми тушками копченой птицы и продолжила сообщать новости:

– Коровы хорошо отелились. Зимой Хельги с Торлейвом и Хотнегом-старшим взяли медведя. Двух лосей весной добыли. В начале лета рыба шла хорошо, много лосося засолили. На весеннем тинге ничего особенного не было. Да, Хельги новые плавильные печи решил строить, ждал тебя, чтобы вместе начать.

От ее говора тепло разливалось по всему телу Инги. Он был дома, пусть это еще дом младшей жены отца, но он был дома! Гюда подождала, пока гости доедят, убрала посуду и ушла было спать, но вдруг вернулась встревоженная:

– А где же Эйнар, сын Торда, и где Оттар, у него же было несколько человек, остались у Сигмунда?

– Спи, спи, Гюда, завтра все расскажу! – Инги валился с ног от усталости и не хотел долгих расспросов. Улегшись, он сообразил, что за песенку мурлыкала Гюда – ее пел Эйнар на осеннем жертвоприношении. Он сочинял ее, пока они строили запруду.

Утром Инги выложил на стол многострунное каннеле. Торлейв с опаской взглянул на темный короб со струнами, подозревая неладное. Инги с шутками и прибаутками начал выкладывать подарки от себя и от Хельги. Пока он развлекал Гюду и Ивара, подросшая Тора, которая уже стеснялась ползать по нему, как прошлой осенью, сидела рядом, обняв его руку. Наконец Торлейв спросил, что с Эйнаром. Инги рассказал плохие новости об Эйнаре и о людях, ушедших с Оттаром, о гибели их на Ильмери и о том, как он дрался зимой с Оттаром в Хольмгарде и как Оттар умер от его меча. Альвстейн подтвердил все, и Торлейв, нахмурившись, махнул рукой Гюде, чтобы принесла хотя бы браги. После стоянки Сигмунда прошлой осенью в усадьбе Торлейва не осталось ни хмельного меда, ни запасов ячменя для варки эля, весь бьёр был выпит еще тогда. Помянули ушедших обычной брагой.

Инги рассказал, чем закончился поход ярла Скули и чем – поход Сигмунда, но все это мало занимало Гюду и Торлейва. Они понимали, что Инги нажил себе врагов и миром дело не кончится. Его отпустили, пообещав приехать через пару дней, чтобы дослушать его рассказы.

Альвстейн остался у Торлейва, рассчитывая либо напроситься попутчиком к спускающимся по реке, либо попозже сплавиться вместе с Торлейвом. Инги договорился с Альви о посредничестве, если затеется дело с Гутхормом о его сыне.

Инги оставил купленную лодку у Торлейва, а взял у него однодеревку, удобную для плавания по мелководной Лемо-йоги. Хотнег и Тойво переложили в нее вещи, щиты и другое оружие, посадили невесту Хотнега и отправились вверх по реке.

Вода была уже невысокая, поэтому Инги с Тойво шли на шестах, и парням часто приходилось вылезать и тащить лодку за собой вдоль берега, оставив в ней только вещи и невесту Хотнега. Парни действовали слаженно и быстро, им не надо было говорить, чтобы понимать друг друга. Они стали гребцами, которые умеют действовать сообща. Видимо, поэтому Тойво сказал, что без Альви стало как-то спокойнее. Инги подумал, что прошлой осенью Альвстейн казался ему таким взрослым и опытным, а теперь вдруг стало понятно, что, хоть и старше, он мало чем отличается от них.