Книга Сердцеед в Венецианской паутине, страница 17 – Натали Карамель

Как только судно мягко ткнулось в причал Сан-Марко, и были заведены швартовы, началась лихорадка высадки. Матросы, усталые, но оживленные перспективой твердой земли и таверны, спешно грузили наш нехитрый скарб на тележки. Я собирал свои вещи, чувствуя, как усталость наваливается с новой силой, когда услышал жалобный стон у трапа.

Луи. Он стоял, вернее, держался за перила, бледнее лунного света, весь дрожа. Шторм, похоже, добил его окончательно. Он был слаб, как младенец, едва держался на ногах, его забинтованный нос казался теперь единственной яркой точкой на мертвенно-бледном лице. Он смотрел на меня мутными, полными животного страха глазами. «Не оставь…» — простонал он, и в его голосе не было ни злобы, ни наглости, только отчаянная мольба загнанного зверя.

Мерзко. До глубины души мерзко было прикасаться к нему. Вспоминались его гадкие слова о Елене, его трусость, его презренное нытье. Но… бросить его здесь, на причале, слабого, беспомощного, на растерзание венецианским ворам или шпионам? Я не мог. Не потому, что жалел. Потому что это был мой крест, моя обуза, посланная королем. И бросить его — значило бы расписаться в своем поражении раньше времени.

«Держись, де Клермон,» — процедил я сквозь зубы, подходя и грубо вкладывая его руку себе на плечо. — «Ты мне нужен живым. Пока что.» Его вес, вялый и противный, лег на меня. Он пах рвотой, потом и страхом. Я потащил его вниз по трапу, чувствуя, как его ноги заплетаются, как он чуть не падает, увлекая меня за собой. Матросы косились на нас, но молчали.

На причале, среди суеты носильщиков, криков торговцев и гомона толпы, я оглядывался, ища тот самый знак. И он появился. Почти бесшумно, как тень.

Человек средних лет, ничем не примечательный в простом, темном плаще и шляпе с широкими полями. Но на пряжке его плаща, чуть ниже горла, блеснуло серебро: изящно выгравированный жук-скарабей. Он подошел ко мне, его темные, быстрые глаза мгновенно оценили меня, Луи, сумку в моей свободной руке. Он поклонился неглубоко, но с подчеркнутым уважением.

«Месье де Виллар,» — его голос был тихим, спокойным, но слышным сквозь шум. — «Добро пожаловать в Венецию. Меня зовут Марко. Я к вашим услугам. Позвольте облегчить вашу ношу.» Он легко, с неожиданной силой, принял на себя часть веса Луи, взяв того под руку так, что это выглядело как поддержка, а не арест. Его движения были точными, экономичными. «Повозка ждет неподалеку. Следуйте за мной.»

Облегчение смешалось с настороженностью. Марко. Человек тети. Ключ к выживанию? Или еще одно звено в цепи ловушки? Но выбора не было.

Прежде чем двинуться за Марко, я обернулся к «Ласточке». На фоне величественного, но чужого города она казалась маленьким, родным островком безопасности. На трапе стоял капитан Ренар. Его пронзительные глаза встретились с моими. Он медленно сошел на причал, подошел, минуя суетящихся матросов.

«Граф,» — его голос был таким же, как в шторм — низким, несуетным. Он протянул руку. Я, освободившись от Луи на мгновение, крепко пожал ее. Его ладонь была шершавой, как палуба после шторма, и сильной. — «Дорога в Венецию — дорога в змеиное гнездо. Береги спину.»

Я кивнул. «Спасибо, капитан. За все.»

Он тронул козырек своей потрепанной шляпы в небрежном салюте. И вдруг, в его глазах, обычно непроницаемых, мелькнул огонек — нечто похожее на усмешку, но теплую. «Если когда-нибудь надоест вам играть в благородного рыцаря при дворах да в змеиных ямах…» — он махнул рукой в сторону «Ласточки», — «…команда будет рада. Руки у вас золотые, чутье — морское. Штурвал ждет.» Он выдержал паузу, глядя мне прямо в глаза. «Спросите в таверне «У Золотого Дельфина» на Риальто. Оставьте весточку хозяину — Ансельмо. Он знает, как меня найти. Всегда.»