Книга Сердцеед в Венецианской паутине, страница 42 – Натали Карамель

Я растерялся на секунду, ее порыв был так неожидан и искренен. Затем осторожно обнял ее в ответ, чувствуя, как она дрожит. «Тише, Катарина, тише. Ты в безопасности. Это главное.»

За ее спиной в дверях появился Марко. Его лицо было спокойно, но в глазах читалось удовлетворение от выполненной задачи. «Все улажено, синьор. Синьора Бьянка… оценила вашу щедрость. Контракт подписан. Синьорина Катарина — ваша компаньонка на время вашего пребывания в Венеции. И… мы вовремя успели. Перед самым моим уходом пришло «приглашение» от синьора Брагадина. На вечер. Для нее. Он просил «подготовить ту, что была с графом». С явным намеком.»

Холодный комок сжался в груди. Марко был прав. Опасность была реальной и близкой. Я кивнул ему, благодарность была в моем взгляде. «Спасибо, Марко. Отличная работа.» Я аккуратно высвободился из объятий Катарины. «Теперь ты под моей защитой, Катарина. Официально.»

Она отступила на шаг, смахивая слезы, но сияя. «Да, синьор. И я… я не знаю, как благодарить вас. Вы спасли меня сегодня в самом прямом смысле.»

«Не благодари, — сказал я, чувствуя тяжесть вины. — Это я невольно навлек на тебя угрозу. Брагадин заметил мой интерес. И… его интерес к тебе мог быть опасен. Так что это не только благородство, Катарина. Это исправление моей ошибки. Но я обещаю, мы найдем способ освободить тебя по-настоящему. До моего отъезда.»

Ее взгляд стал еще теплее, еще глубже. В нем читалась не только благодарность, но и зарождающаяся преданность. «Я верю вам, синьор граф. Я буду помогать вам чем смогу. Читать, переводить, играть в шахматы… все, что угодно.»

Ужин мы ели вместе, в небольшой гостиной, прилегающей к кабинету. Катарина не могла остановиться, снова и снова благодаря меня. Она рассказывала о своей комнате — просторной, светлой, с окном на маленький внутренний дворик. О том, как хозяйка внезапно стала с ней подчеркнуто вежлива после получения суммы от Марко. О чувстве невесомости и чистоты, которое она испытала, выйдя из «Рыжего Осла» в новом платье. Я слушал, и часть тяжести с души спадала. Она была здесь. Она была в безопасности. Пока.

После ужина мы сыграли партию в шахматы. Она играла с необычайной собранностью и даже азартом, как будто отыгрывая свою новую свободу на черно-белых полях. Я выиграл, но с трудом.

«Вы стали играть жестче, Катарина, — заметил я, убирая фигуры. — Опаснее.»

Она улыбнулась. «Свобода обостряет ум, синьор. Даже временная.»

Когда часы пробили десять, я проводил ее до дверей ее комнаты в гостевом крыле. Она остановилась на пороге, повернулась ко мне. Свеча в ее руке освещала лицо, делая его еще более юным и серьезным.

«Спокойной ночи, синьор граф, — прошептала она. — И… еще раз спасибо. За все.»

«Спокойной ночи, Катарина, — ответил я. — Спи спокойно. Здесь тебе ничего не угрожает.»

Она вошла в комнату, но перед тем, как закрыть дверь, еще раз посмотрела на меня. И в этом взгляде, в глубине ее темных глаз, горел не просто огонек благодарности. Горела преданность. Глубокая, безоговорочная, как у спасенного пса. Она кивнула, и дверь тихо закрылась.

Я стоял в пустом коридоре, слушая тишину палаццо. Луи храпел где-то вдалеке. Марко, наверное, уже отправлял мой доклад королю и мои личные письма через свои каналы. А я… я только что приобрел не просто компаньонку. Я приобрел союзника. Хрупкого, уязвимого, но готового идти за мной в огонь. И этот союзник смотрел на меня с преданностью, которой я, возможно, не заслуживал. Но которая была теперь фактом.