Онлайн книга «Сердцеед в Венецианской паутине»
|
Гондола увозила нас обратно. Первое, что сделал Луи, скинув мученическую маску, — потребовал у гондольера остановиться у ближайшей харчевни за «чем-нибудь жирным и спасшим жизнь». Пока он с упоением поглощал жареную колбасу и хлеб, я сидел, обдумывая предстоящий день. «Насыщенный день завтра, Луи, — сказал я, когда он немного пришел в себя. — Полдень — деловой обед с Брагадином. Вечер — музыкальный ужин у Фоскарини. С Вивальди и членами Большого Совета.» Луи проглотил кусок, глаза загорелись. «Вивальди? Вот это да! Лео, это же…» «Это серьезно, — перебил я. — Очень серьезно. Изабелла что-то задумала. Она не просто так собирает в одном месте меня, тебя и влиятельных людей. Нам нужно быть начеку. На вечере ты должен быть рядом. Следить, слушать, запоминать. Играть роль легкомысленного, но наблюдательного компаньона. Ты справишься?» Луи выпрямился на сиденье, приняв важный вид, лишь слегка испорченный пятном жира на камзоле. «Будь спокоен, граф! Я — сама бдительность и обаяние! Я буду тенью! Ухом у стены! Ни одна интрига не укроется от…» «Отлично, отлично, — остановил я его поток самовосхваления. — Главное — не напиться до положения риз и не заснуть под Вивальди.» Он обиженно хмыкнул, но потом его лицо стало серьезным. Он отложил еду, вытер руки салфеткой и посмотрел на меня пристально. «Лео… а девчонка? Катарина?» Он кивнул в сторону палаццо. «Она… что, теперь тут? Насовсем? Я видел, как она на тебя смотрит за завтраком. Как… ну, как спасенная собака на хозяина.» Я вздохнул. Он все равно задал этот вопрос. «Нет, Луи, не насовсем. И не в том смысле, о котором ты думаешь.» Я коротко объяснил ситуацию: историю Катарины, угрозу от Брагадина, временный контракт компаньонки как защиту. «Я не мог оставить ее там, зная, что из-за моего внимания к ней Брагадин мог… проявить интерес. Не тот, которого она заслуживает.» Луи слушал, не перебивая. Когда я закончил, он долго смотрел на меня, его привычно насмешливое или пьяное выражение лица сменилось на что-то сложное — удивление, непонимание, может быть, даже тень уважения. «Черт возьми, Лео… — пробормотал он наконец, качая головой. — Раньше… раньше тебе было бы плевать. Найдется другая, думал бы ты. Красивых много. А если бы и выкупил, то явно не для разговоров и шахмат.» Он откинулся на спинку, глядя на проплывающие фасады. «Ты… ты очень изменился. После того… случая. С каждым днем все больше. Иногда я смотрю на тебя и вижу черты старого Леонарда… а потом ты говоришь или делаешь что-то — и это словно другой человек. Чужой. Или… более настоящий?» Он пожал плечами, словно не находя слов. «Просто… удивительно. Вот и все.» Я молчал. Что я мог сказать? Что он прав? Что под кожей графа де Виллара живет душа человека из будущего, для которого некоторые вещи просто немыслимы? Я лишь посмотрел на воду, отражающую вечернее небо. «Люди меняются, Луи, — сказал я наконец. — Иногда к лучшему. Иногда обстоятельства заставляют. А сейчас… давай думать о завтрашнем дне. Нам понадобятся все силы и вся хитрость.» Он кивнул, но его взгляд еще долго блуждал по моему лицу, будто пытался разгадать загадку, которую я сам не мог ему объяснить. А гондола несла нас обратно в палаццо, где ждали новые интриги, опасный обед и спасенная девушка, чья преданность была еще одной загадкой в этом венецианском лабиринте. Завтрашний день обещал быть долгим. |