Онлайн книга «Сердцеед в Венецианской паутине»
|
Глава 17: Сыр, Вивальди и недоговоренность в лунном свете Утро ворвалось в палаццо ароматом полевых цветов. Катарина, в простом светлом платье, превращала гостиную в миниатюрный луг — васильки, ромашки, солнечные желтые корзинки каких-то незнакомых мне растений в глиняных кувшинчиках. Она ловила лучи солнца, переставляя их, лицо сосредоточенное и мирное. Этот крошечный штрих простой жизни среди мраморного величия и предвкушения грядущих битв сжал сердце. Тоска по дому, по Елене, которая наверняка наполняла бы наши парижские покои ароматом роз и лаванды, ударила с новой силой. «Доброе утро, синьор граф, — обернувшись, она встретила мой взгляд. В ее глазах — знакомая искра преданности и легкая робость. — Я… подумала, немного цвета не повредит. Нашла их у кухни.» «Это прекрасно, Катарина, — искренне ответил я. — Спасибо. Очень… живой штрих.» Ее застенчивая улыбка стала маленькой наградой перед предстоящим днем. За завтраком Луи, бледный, но живой, методично уничтожал омлет. Его взгляд скользил по цветам, по Катарине, по мне. Вопрос «что тут происходит?» витал в воздухе, но он молчал, видимо, переваривая вчерашний разговор в гондоле. Лишь изредка кряхтел, вспоминая, видимо, вчерашние подвиги или их последствия. Марко, тенью возникший рядом, положил передо мной сводки и лаконичную памятку: «Брагадин: связи с генуэзцами, интерес к левантийским каналам, слабость — редкие пряности. Осторожно с вином.» Кивнув, я пробежал текст. Игра начиналась. Траттория даль Боначеччо встретила ароматами чеснока, розмарина и свежеиспеченного хлеба. Уютный зал, дубовые столы, медная посуда. Брагадин ждал у окна на тихий канал — безупречный, в темно-синем камзоле, с деловой, но теплеющей улыбкой. «Граф! Точно в срок — добрый знак, — приветствовал он, крепко пожимая руку. — Аппетит хорош? Их кролик — небесный.» Легкая болтовня о погоде, вчерашнем визите к Фоскарини (упомянул вскользь), капризах Адриатики. Брагадин виртуозно направлял разговор, его вопросы — острые скальпели в бархатных ножнах. Выспрашивал о моих «интересах». «Интересы? — притворно задумавшись, отхлебнул доброго кьянти. — Пока прозаичны, синьор. Основное — зерно. Надежно. Хлеб нужен всегда.» В его глазах — разочарование. Зерно? Серость. «Зерно… Фундамент, — вежливо согласился он. — Но Венеция манит иным. Шелком, специями… возможностями для изысканных вложений.» Позволил себе снисходительную улыбку человека, которому изысканное по карману. «О, конечно! Но фундамент — прежде всего. А для изысков… есть семья. Кузен Арман де ла Шене. Его сыры… божественны! И вина. Настоящие, выдержанные, с душой.» Пауза для эффекта. «А моя супруга, Елена… — голос невольно смягчился, — она увлечена созданием духов, кремов, помад. Говорит, это будущее. Женщины…» Махнул рукой, изображая легкое пренебрежение к женским хобби, но сердце сжалось от мысли о ней. Эффект был мгновенным. Глаза Брагадина вспыхнули. «Сыры? Вина? — отставил бокал. — Граф, это ценится здесь на вес золота! Настоящий вкусный сыр — редкость! А вино…» Он почти потер руки. «Ваш кузен… поставляет?» Крючок проглочен! «Поставляет? Пока в Париж, местной знати. Но… — многозначительная пауза, — он открыт новым рынкам. Особенно Венеции. Здесь, говорит, знают толк.» «Знают! О, еще как! — Брагадин забыл о сдержанности. — Граф, это… перспективно! Очень! Не могли бы… написать кузену? Запросить образцы? Для оценки?» |