Книга Сердцеед в Венецианской паутине, страница 69 – Натали Карамель

Неделя пролетела в странном ритме — как затишье перед бурей, где каждый день был наполнен скрытой дрожью ожидания. И центром этого тихого урагана был Оттавио Фоскарини.

Юноша старался. Честное слово, старался. Он впитывал наставления Луи, как губка, пусть и с видимым усилием. Сидел прямо за столом, не брякал посудой, отвечал вежливо (пусть и сквозь зубы поначалу). Но самое показательное было в его реакции на Катарину. Стоило ей появиться в поле зрения — а она, научившись читать наши напряженные паузы, старалась появляться редко и ненадолго — как Оттавио буквально вжимался в себя. Голова низко опускалась, щеки заливал густой румянец стыда. Он шептал что-то невнятное, похожее на вечное «прости…», и буквально убегал. Не из страха перед ней, нет. От страха перед собой, перед тем отражением подлеца, которое он видел в ее чистых, все еще настороженных глазах. Этот стыд сжирал его изнутри, и было видно, как он мучается. Луи не упускал случая врезать ему подзатыльник за малейшую оплошность или проблеск старой спеси, а мой хмурый, оценивающий взгляд заставлял его ёжиться сильнее любого крика. Он был как загнанный зверь, но зверь, который хотел выбраться из клетки. Пусть и не зная как.

Пока Оттавио бился со своими демонами, мы с Луи и Марко погрузились в иной ад — ад планирования. Кабинет в палаццо превратился в штаб. Карта резиденции Брагадина (набросанная по смутным описаниям и наблюдениям приближенных Марко), планы этажей, расписание охраны. Каждый вечер мы ломали головы:

Как проникнуть в кабинет? Через окно второго этажа со стороны запущенного сада? Или через потайной ход, о котором ходили слухи среди старых слуг? (Марко скептически хмыкал: «Слуги болтают, синьор. Брагадин не дурак, такие ходы он либо замуровал, либо заминировал ловушками.»)

Что искать? Шифры? Списки агентов? Переписку с Морозини? Документы о поставках оружия или подрывных материалов во Францию? Марко был категоричен: «Такие бумаги не лежат под стеклом на столе, ваше сиятельство. Сейф? Тайник в полу? За панелью? За картиной? Времени на поиски — минуты. Одна ошибка — и…» Он провел пальцем по горлу. Жест был красноречивее слов. Смерть.

Как уйти? Чисто и быстро. Вариантов отступления было еще меньше, чем путей проникновения. Каждый просчет, каждая лишняя секунда — фатальны.

«Миссия самоубийственная, Лео, — как-то вечером мрачно констатировал Луи, разглядывая очередной безнадежный набросок. — Но черт побери, аж мурашки по коже!»

Марко лишь кивал, его каменное лицо было непроницаемо, но в глазах читалось то же напряжение. Мы все понимали степень риска.

И тут возник вопрос, который мы все подсознательно откладывали: Катарина. Оставить ее одну в палаццо с Оттавио? Да, юнец старался, да, он был сломлен и напуган. Но… доверия еще ноль. Один срыв, один приступ старой наглости в пьяном угаре (а Луи строго-настрого запретил ему пить, но кто знает?) — и мы вернемся к кошмару. Оставить ее одну — тоже не вариант. Слуги — слугами, но защитить от целенаправленной угрозы?

Луи, развалившись в кресле и потирая виски, вдруг хлопнул себя по лбу. «Черт возьми! Кларисса!»

Мы уставились на него.

«Кларисса Манферди! — пояснил он, оживляясь. — Любовница нашего дорогого Пьетро Дзено. Ходят упорные сплетни, что она в последнее время избегает шумных сборищ, предпочитает уединение… Видимо, — он многозначительно постучал пальцем по животу, — ждет прибавления. Дзено ее обожает, держит в золотой клетке, но она умна и добра. И, кажется, скучает. А Катарина… начитанная, тихая… Идеальная компания для дамы в… деликатном положении!»