Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 22 – Натали Карамель

Мари и Колетт, бледные, но старающиеся быть полезными, помогли мне одеться. Я выбрала платье глубокого синего оттенка — цвет верности, цвет моря, что отделяло меня от Лео. Оно было скромным по версальским меркам, но безупречно сшитым. Мой доспех. Моя декларация.

Я только собиралась приказать подать завтрак в салон (и гадала, не станет ли и это просьбой, которую нужно согласовывать с дежурным офицером или каменнолицым Ансельмом), как в дверь тихо постучали.

Ансельм, появившийся как по волшебству, открыл. На пороге стоял юный паж в ливрее королевского дома, его щеки пылали от волнения или быстрой ходьбы.

«Мадам герцогиня,» — пропищал он, низко кланяясь. — «Мадам де Ментенон просит передать вам свое глубочайшее уважение и надеется, что вы окажете ей честь разделить с ней скромный обед сегодня в полдень, в ее апартаментах в крыле Дофина.»

Мадам де Ментенон.

Мысль пронеслась как холодный ветер. Франсуаза де Обинье, маркиза де Ментенон. Вдова поэта Скаррона, бывшая гувернантка незаконнорожденных детей короля, а теперь… самая влиятельная женщина Франции. Не королева по титулу, но по сути. Говорили, что король советуется с ней по всем вопросам, от политики до назначения епископов. Ее называли «благочестивой», «скромной», «мудрой». В Версале такие эпитеты чаще всего скрывали стальную волю и бездну амбиций. Ее покровительство было желанным, ее недовольство — смертельным. И вот она приглашает меня. Первой.

Игра началась по-настоящему. И первый ход делает королева без короны.

«Передайте мадам де Ментенон, что я глубоко тронута ее любезным приглашением,» — ответила я ровным голосом, стараясь скрыть учащенное биение сердца. — «И буду счастлива разделить с ней обед в назначенный час.»

Паж снова склонился и исчез. Ансельм бесшумно закрыл дверь. Мари и Колетт переглянулись, в их глазах читался немой вопрос: Что это значит?

Что это значило? Возможно, жест вежливости к новоприбывшей? Сомневаюсь. Скорее, тонкий зондаж. Оценка. Возможно, даже попытка взять под свой «благочестивый» контроль потенциально опасный элемент при дворе. Или… у нее был свой интерес к моей истории, к Лео? Мысли метались, выстраивая и опровергая догадки. Одно было ясно: отказаться было нельзя. Это был вызов, который нужно было принять с достоинством.

Остаток утра прошел в нервном ожидании. Я пыталась читать книгу, привезенную из Виллара, но буквы расплывались перед глазами. Вид из окна на размеренную жизнь парка — садовников, подстригающих кусты, придворных дам, совершающих утренний променад — казался издевкой. Я была под колпаком. Каждое движение, каждый вздох, вероятно, становились известны тем, кому нужно.

Ровно в полдень Ансельм доложил, что меня проводят. Выйдя в галерею, я увидела не пажа, а… капитана де Ларю. Он стоял у поста дежурного офицера, безупречный в парадном мундире королевской гвардии, но без шляпы. Увидев меня, он выпрямился, и в его серых глазах мелькнуло то самое знакомое сочетание восхищения и мгновенной сдержанности.

«Мадам герцогиня,» — он сделал безупречный поклон. — «Мне поручено сопроводить вас в апартаменты мадам де Ментенон. Если позволите?»

Поручено. Значит, его присутствие здесь — не случайность. Он по-прежнему причастен к моему «делу», или его просто как офицера гвардии назначили обеспечить безопасность (или контроль) передвижения «гостьи» короля по дворцу? Его взгляд, чуть более осторожный, чем в пути, но все такой же пристальный, говорил, что интерес его никуда не делся. Возможно, даже усилился в этой ядовитой атмосфере Версаля.