Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 19 – Натали Карамель

Таверна «Рыжий Пес». У старой мельницы. Место прозвучало чужим, незначительным. Я машинально кивнула, поблагодарив за информацию. Мысль о Шарле, юном и пылком, в таком гиблом месте, вызвала лишь мимолетную тревогу — фон к моей собственной, куда более острой драме. Я не придала названию особого значения, не записала его в памяти красными чернилами. Оно утонуло в море других забот, как камень в мутной воде. «Бедный Шарль», — подумала я рассеянно. «Надеюсь, его пыл не доведет до беды».

После этого разговор окончательно угас. Капитан де Ларю, видимо, осознав свою бестактность или просто смущенный моей сдержанностью, (и, возможно, собственным внезапно проявленным интересом?), отъехал чуть вперед. Мы ехали молча. Я погрузилась в свои мысли — о Лео, о предстоящем Версале, о петле королевской «заботы». Мари и Колетт сидели напротив, погруженные в свои тревоги. Время, под стук колес и цокот копыт, текло медленно и тягостно.

И вот, когда сумерки начали сгущаться, окрашивая небо в лиловые и багровые тона, он показался. Сперва — как золотистый мираж на горизонте. Потом — все четче, все грандиознее. Версаль.

Он вырастал из земли, как фантастический, чудовищно огромный корабль из камня и позолоты. Бесконечные фасады, уходящие в перспективу. Бесчисленные окна, отражавшие умирающий свет дня, как холодные глаза. Бассейны, фонтаны (ныне безмолвные), партеры, подстриженные с математической точностью. Все это дышало нечеловеческим масштабом, подавляющей мощью и… леденящим великолепием.

Карета замедлила ход, въезжая в преддверие этого каменного чудища. Воздух изменился. Пахло не полями и пылью дороги, а пудрой, духами, конским потом, воском и чем-то еще — скрытым тлением, страхом, лестью. Звуки: далекий смех, лай собак, звон шпор по мостовой, скрип карет — сливались в гулкий, нервирующий гомон.

Мы миновали позолоченные ворота. Охранники в ливреях отсалютовали. Внутренний двор. Еще больше карет, еще больше слуг в ливреях, придворных в шелках и бархате, мелькающих, как пестрые птицы в огромной клетке. Все это двигалось в каком-то сложном, непостижимом ритме, подчиняясь невидимым законам двора.

Карета остановилась. Капитан де Ларю снова был у дверцы, открывая ее, предлагая руку. Его лицо было снова бесстрастно, солдата на службе, но в глазах, мельком встретившихся с моими, читалось что-то вроде… сожаления?

«Добро пожаловать в Версаль, мадам графиня,» — произнес он тихо. — «Мои люди доставят ваш багаж. Если позволите, я провожу вас к назначенным апартаментам.»

Я вышла. Каменный холод веял от плит мостовой даже сквозь подошвы туфель. Я подняла голову, окидывая взглядом это чудовищное, ослепительное, душащее величие. Золото фасадов отсвечивало последними лучами солнца, но не грело. Оно слепило и обжигало холодом. «Золотая клетка», — промелькнула мысль, острая и окончательная. — «Ты здесь, Елена. Ловушка захлопнулась».

Я кивнула капитану де Ларю, принимая его предложение. Первый шаг по версальской мостовой отозвался гулким эхом в пустоте внутри. Свобода кончилась. Теперь начиналась Игра. Самая опасная игра в ее жизни. И ставкой в ней были она сама, Лео и все их будущее. Я выпрямила спину, замерзшими пальцами поправила складки плаща и пошла за капитаном, внутрь гигантского каменного цветка, чья красота скрывала смертельный яд.