Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 23 – Натали Карамель

«Благодарю вас, капитан,» — кивнула я, принимая его руку, чтобы спуститься по небольшой лестнице. Его прикосновение было таким же твердым, как и в день приезда. Карта в игре, — холодно промелькнула мысль. Пока неясно, какой масти.

Мы шли по бесконечным галереям и лестницам, теперь уже более оживленным. На нас бросали взгляды — любопытные, оценивающие, порой враждебные. Шепотки следовали по пятам. Капитан де Ларю шел чуть впереди, его осанка и мундир расчищали путь, но не могли оградить от этого всевидящего, всеслышащего любопытства. Он был моим щитом и моим напоминанием о статусе пленницы одновременно.

Наконец, мы подошли к менее помпезным, но не менее внушительным дверям в крыле Дофина. У дверей стояла не гвардеец, а пожилая, очень строгая на вид компаньонка в темном платье. Она оценила меня взглядом, полным непроницаемой важности, и склонилась:

«Мадам герцогиня. Мадам де Ментенон ожидает вас. Пожалуйте.»

Капитан де Ларю остановился как вкопанный у порога. Его миссия сопровождения была завершена. Он поклонился еще раз, и его взгляд на прощание был красноречив: Удачи вам. Вам понадобится.

Дверь открылась, впуская меня в преддверие логова самой могущественной женщины Версаля. Воздух здесь был другим — гуще, тише, пропитан запахом воска, старых книг и едва уловимым ароматом лаванды. Не роскошь, но сдержанная, непререкаемая власть.

Я сделала глубокий вдох, выпрямила спину и переступила порог. Первый раунд начинался сейчас.

Апартаменты мадам де Ментенон встретили меня версальской тишиной, но иного рода. Ни ослепительной позолоты, ни бесконечных зеркал, отражающих суету. Вместо них — строгая геометрия книжных шкафов, до потолка набитых фолиантами в темных переплетах, и сдержанные гобелены с библейскими сюжетами: не пиры, а испытания. Воздух был густым от спокойствия, которое излучают лишь те, кто держит нити власти, не нуждаясь в кричащих доказательствах. Здесь царила истинная власть — невидимая, но ощутимая, как давление перед грозой.

Сама Королева без Короны восседала у камина в кресле, напоминающем трон с прямой спинкой. Ее темно-синее платье было лишено кружев и бантов, лишь тончайшая серебряная нить по подолу выдавала его баснословную стоимость. Лицо — гладкое, словно отполированная кость, — казалось непроницаемым. Но глаза… Глаза были живыми сканерами, ловящими каждую дрожь ресницы, каждый неуверенный жест. Они уже читали меня как раскрытую книгу.

— Мадам герцогиня, — ее голос был ровным, как поверхность пруда, вежливость — ледяной. Она кивнула, не вставая. — Вы оказали мне честь своим визитом. Не каждый новоприбывший удостаивается… столь пристального внимания столь скоро.

Я совершила безупречный реверанс, чувствуя, как стучит сердце где-то в горле.

— Честь — всецело моя, мадам. Я глубоко признательна за ваше приглашение.

Легкое движение руки, указующее на кресло напротив.

— Церемоний в Версале и без того с избытком. Соблаговолите присесть. Будем говорить без покровов, пока нас не прервали. — Ее взгляд скользнул к двери, и я невольно подумала: А кто может прервать мадам де Ментенон?

Я села, спина прямая, руки сложены на коленях, чтобы скрыть дрожь. Служанки, двигавшиеся как тени, внесли поднос: безукоризненно нарезанные фрукты, воздушный паштет в фарфоровой раковине, ломтики хлеба тоньше бумаги. Вина не было — всем известна аскеза хозяйки.