Книга Битва за сердцееда: Версальский фронт, страница 37 – Натали Карамель

Караульная капитана де Ларю была крошечной, пропахшей кожей, порохом и мужским потом. Но после той жуткой находки на моей двери, она казалась крепостью. Я сидела на жесткой табуретке, обхватив себя руками, пытаясь согреться, хотя дрожь шла изнутри. Колетт, все еще бледная и молчаливая, прижималась ко мне, как испуганный птенец. Мари стояла у стены, кусая губу до крови, ее глаза метались между мной и дверью.

Капитан де Ларю был мрачен и деловит. Он отдавал приказы солдатам, посылал гонцов, его голос звучал резко, отчеканивая каждое слово. Но его взгляд, когда он мельком смотрел на нас, выдавал нечто большее, чем служебный долг. В нем была ярость. Ярость против того, кто посмел нарушить порядок на его посту, кто посеял такой первобытный ужас. И, возможно, тень стыда — ведь это случилось на его «охраняемой» территории.

— Крысу убрали, — доложил он, вернувшись после короткого выхода. Его лицо было непроницаемо, но в глазах горел холодный огонь. — Гвоздь… особый. Не дворцовый. Бант — обычный черный шелк, ничего примечательного. Никаких свидетелей. Ансельм клянется, что за час до нашего возвращения все было чисто. Он… весьма сокрушается. — В голосе капитана прозвучала ледяная ирония. Он не верил Ансельму. Ни на грош.

— Кто… — начала я, но голос сорвался.

— Не знаю, мадам, — честно ответил он. — Но это было сделано дерзко, расчетливо и с… театральным уклоном. Чтобы напугать. Ослабить. — Его взгляд скользнул по мне, по дрожащим плечам Колетт. — И это удалось.

Мы молчали. Вопрос «Кто?» висел в душном воздухе караулки тяжелее пудовой гири. Дюбарри? Слишком грубо для ее изощренной жестокости? Лоррен? Его рука чувствовалась во всем — в жестокости, в театральности, в желании продемонстрировать власть. Или кто-то третий, кто видел во мне удобную мишень для удара по кому-то из них?

Внезапно за дверью послышались шаги — не тяжелые солдатские, а легкие, почти бесшумные. Капитан насторожился, рука вновь легла на эфес. Дверь открылась без стука.

В проеме стоял не Ансельм. Стоял человек в изысканном, но темном камзоле, с лицом, которое я уже ненавидела до тошноты. Герцог де Лоррен. Его тонкие губы были тронуты едва уловимой улыбкой, а глаза, холодные и проницательные, как у змеи, мгновенно нашли меня в полумраке караулки.

— Капитан, — его голос был бархатистым, вежливым. — Какая… бдительность. Я слышал об возмутительном инциденте. Нашло ли ваше расследование виновных?

Капитан де Ларю выпрямился во фрунт, но его поза была напряжена, как тетива лука.

— Ваша светлость. Расследование только начато. Пока улик мало.

— Улик? — Лоррен мягко покачал головой, делая шаг внутрь. Его взгляд скользнул по мне, задержавшись на моем бледном лице дольше, чем следовало. — Улики — для воров и подонков. Здесь же, капитан, мы имеем дело с покушением на честь и безопасность дамы. Знатной дамы. — Он подчеркнул последние слова, глядя прямо на меня. — Это нечто иное. Это требует… особого внимания и защиты.

Я почувствовала, как по спине пробежали ледяные мурашки. Его слова звучали заботливо, но в них таилась угроза.

— Именно поэтому, мадам де Виллар, — Лоррен повернулся ко мне, его улыбка стала чуть шире, но не теплее, — я не могу допустить, чтобы подобная… гадость повторилась. Ваша безопасность отныне — моя личная забота.