Книга Летний сад, страница 111 – Полина Саймонс

– Они меня не заполучат снова. Обещаю.

– Да. Ни они, ни я.

– Перестань, я об этом позабочусь. Поверь мне.

– Поверить тебе? Я так тебе верила, верила твоей лжи и уехала из Советского Союза беременная, думая, что ты умер!

– Ты была не одна. Предполагалось, что с тобой будет доктор. Мэтью Сайерз.

– Да. Ты не мог предполагать, что он внезапно умрет. – Она глубоко вздохнула. – И не говори ничего. Ты хочешь, чтобы я делала то, чего хочешь ты, и я делаю то, чего ты хочешь, только не надо об этом говорить, не пытайся все это как-то улучшить.

– Я и не могу улучшить. Я хочу, чтобы ты повернула все к лучшему.

Александр знал, что, кроме Сэма Гулотты и разгневанных американцев, Татьяна боялась Советов – боялась больше всего. Он ведь не был незапятнан, не был невинен. Причины бояться у нее были.

Он не видел ее лица.

– Таня, – заговорил он тихо, без вызова, гладя ее, – ты хочешь все уладить? Так позволь мне сделать это правильно. Я понимаю, тебе не хочется жить в постоянном страхе. Ты не могла мыслить здраво. Помоги нам обоим. Пожалуйста. Освободись. Освободи меня.

В другую темную ночь, неподалеку от Адского каньона в Айдахо, Александр сказал ей:

– Как ты могла скрывать от меня такое? Нечто столь большое, важное? Мы ведь предполагали через все проходить вместе, рука об руку. Как возлюбленные.

Он лежал в спальном мешке вплотную к ней, их руки сплелись.

– Через что проходить вместе? – глухо спросила она, уткнувшись в подушку. – Через твою сдачу властям? Через то, что ты делаешь сразу, как только узнал, что тебя ищут? Да уж, и почему я все скрывала? Загадка.

– Ты же говорила, что мы могли бы все уладить еще тогда, вместо того чтобы теперь затыкать дыры в «Титанике».

– «Титаник» затонул сразу, как только натолкнулся на айсберг. Ничто не могло его спасти. Так что, надеюсь, ты меня извинишь, если я скажу, что мне ненавистны твои метафоры.

Наконец Татьяна дала Александру номер телефона Сэма Гулотты. Александр позвонил ему из телефона-автомата, Сэм чуть позже перезвонил, и они целый час напряженно разговаривали, и Татьяна слушала, что говорит Александр, и грызла ногти. Когда он повесил трубку, то сказал, что Сэм готов встретить их через десять дней в Силвер-Спринг, в Мэриленде.

Энтони, чувствуя что-то неладное, почти ничего не требовал от измученных родителей. Он читал, играл на гитаре, рисовал и развлекался с солдатиками. Но он снова начал просыпаться посреди ночи и забираться под бок к матери. Ей пришлось снова надевать ночную рубашку.

Без болтовни, шуток и смеха они ехали через свою Америку, на север через реки Монтаны, на юг через Вайоминг, Бэдлендс и Южную Дакоту. День за днем уныло тащились через всю страну, спали в палатках, готовили на костре и ели из одной тарелки. Они цеплялись друг за друга, она прижималась к его груди, к его сердцу, к его изувеченному телу. Он не понимал, что происходит. Казалось, все инстинкты покинули его; он не мог найти выход из темной трясины ее ужаса. Обоих терзали их собственные демоны, тревоги днем, страхи по ночам. Они молились о сне, но, когда тот приходил, он был прерывист и черен. Они молились о солнце, но солнце лишь приближало их к Вашингтону, округ Колумбия.