Книга Летний сад, страница 116 – Полина Саймонс

– Он также будет решать, нужно или нет провести дополнительное расследование Комитетом по антиамериканской деятельности, – сказал Сэм. – Мне незачем говорить тебе, – добавил он, тем не менее говоря это, – что нужно постараться избежать этого любой ценой.

– Да, – согласился Ливайн, – если тебе придется встретиться с этим комитетом, тебе конец. Так что как бы грубо ни вели себя члены комиссии, будь вежлив, извиняйся и повторяй: «Да, сэр, абсолютно верно, сэр, мне очень жаль, сэр».

– Тебе в определенном смысле очень повезло, – сказал Сэм (и Александр с ним согласился), – потому что лучшего времени для слушаний и не выбрать.

– О, вот как?

Александру отчаянно хотелось закурить, но он полагал, что в крошечном кабинете кислорода вряд ли хватит даже на одну маленькую сигаретку.

– Комитет по антиамериканской деятельности готов подвергнуть шумному расследованию одного из наших, – пояснил Ливайн. – Считай это удачей. Элджер Хисс, слышал о нем?

Александр слышал. Элджер Хисс участвовал в создании Организации Объединенных Наций с 1944 года. Александр кивнул:

– Хисс был в Ялте, с Рузвельтом и Черчиллем, он был советником президента, а теперь его обвиняют в том, что у него были связи с коммунистами и что он с тридцатого года был советским шпионом!

– Очень важную фигуру обвиняют в весьма тяжелом преступлении, – заметил Александр.

– Так и есть, – кивнул Сэм. – Суть в том, что комитет сейчас занят куда более крупной рыбой, чем ты, так что они хотят, им нужно, чтобы ты был честен и активно им помогал. Так что, ты будешь им помогать, да?

– Да, сэр, – ответил Александр, вставая и направляясь к двери, прочь из этой душной комнаты. – Абсолютно верно, сэр. Мне очень жаль, сэр, но я просто должен закурить, сэр, иначе я сдохну, сэр.

Лейтенант Томас Рихтер

Александр был рад тому, что комната, в которой он встретился с представителями трех министерств на Национальной аллее, была больше, чем кабинет Мэтта Ливайна. Помещение для дачи показаний на втором этаже административного здания Эйзенхауэра было узким и длинным, с рядом высоких открытых окон по правой стороне; они выходили на деревья и лужайки. Полпачки сигарет, которые Александр выкурил по дороге к этому зданию, слегка успокоили его, но не избавили от голода и жажды. Была уже середина дня.

Он залпом выпил стакан воды, попросил еще, спросил, можно ли закурить, и сел напряженно – и без сигареты – за маленький деревянный стол напротив дощатого возвышения. Вскоре там появились семь мужчин. Александр наблюдал за ними. Они заняли свои места, внимательно посмотрели на него, вставшего при их появлении, – оценили, предложили сесть. Он продолжал стоять.

Все они были серьезны и хорошо одеты. Четверым было за пятьдесят, двое казались по возрасту ближе к Александру, и одним был Сэм, тридцати девяти лет от роду. Сэм, как и Татьяна, был очень взволнован. Ну, Татьяна была женщиной, но что оправдывало Сэма? Двое из Министерства обороны, один старый, второй молодой, были в мундирах. Перед каждым из членов комиссии стоял микрофон. Присутствовали также стенограф, судебный репортер и судебный пристав. Последний сообщил, что на слушаниях нет председателя и членам комиссии поэтому разрешается напрямую задавать вопросы Александру и друг другу.

После того как Александр поднял правую руку и поклялся говорить правду, и только правду, но не успел еще договорить «И да поможет мне Бог», как молодой военный из Министерства обороны уже открыл рот.