Онлайн книга «Летний сад»
|
Еще больше ухудшив дело, Марина выбрала именно этот момент для рвоты, извергая из себя обед из яиц и рыбы. Тетя Рита не нашла ничего лучшего, как броситься к дочери с криком: – Милая, ты в порядке? Бедняжка, ты посмотри на себя, ох, милая, позволь мне… – Тетя Рита, – резко заговорила Татьяна, подходя ближе к Сайке, – мне нужны соль и спички, сейчас же! И йод. Она не ждала ответа. Но тетя Рита поспешила к дому, таща за собой Марину. – Татьяна, можешь ты поспешить, пока они не высосали меня досуха? Сайка оторвала одну от живота. Пиявка повисла в ее пальцах, а когда она отшвырнула ее, на коже остались два окровавленных кружочка. – Не надо вот так их отрывать, – сказала Татьяна. – Останутся шрамы. При слове «шрамы» взгляды девочек на мгновение встретились. Татьяна сделала еще шаг к Сайке: – Выйди из воды и ляг на землю. Сайка послушалась. Открыв пакет соли, как только Рита принесла его, Татьяна посыпала грубыми кристаллами все тело Сайки. Девочка дергалась; реакция пиявок тоже была мгновенной. Они стали ежиться, пытаясь отползти от кристаллов, и при этом сильнее покрывались солью. В смертельной агонии их черные длинные тела начали отваливаться от нагого тела Сайки, покрытые ее кровью и собственным протеином-антикоагулянтом гирудином – беловатой жидкостью, похожей на гной. Там, где они присосались к коже, оставались маленькие ранки, похожие на монетки; из них сочилась кровь. Заставив Сайку перевернуться на живот, Татьяна посыпала солью ее волосы, спину, ягодицы и ноги. Немало пиявок так и не отвалились. Для них Татьяне и нужны были спички. Она должна была обжечь их. Сайка тихо хныкала. Татьяна зажгла спичку и поднесла к пиявке, что была обсыпана солью, но не погибла и продолжала сосать. Обжечь мокрого, соленого скользкого червяка оказалось труднее, чем можно было подумать; пиявка в мокрой защите отказывалась пожертвовать собой. Сайка дернулась: – Таня, погоди… Но Татьяна ждать не могла. Она знала, что потеря крови не прекратится, пока зубы паразита не оставят тело жертвы. А их еще несколько десятков висели на Сайке, и способность девочки оставаться в сознании сокращалась, как и количество ее крови. Если каждая пиявка может выпить двадцать миллилитров крови за десять минут, то… Татьяна торопилась. Одна пиявка не желала отваливаться от спины Сайки; спичка обожгла пальцы Татьяны. Она отбросила ее, зажгла другую, поднесла еще ближе к коже Сайки. Наконец червяк упал, оставив за собой бледное пятно. Справившись еще с двадцатью на ногах, Татьяна перевернула Сайку. – Скорее… – прошептала та. – Но не сожги мою кожу своими пальцами. – Это огонь. – Не трогай меня… прижимай спичку к твари… не трогай меня пальцами. Теряя мужество, но спокойная Татьяна уверенно, хотя и медленно, продолжала обжигать самых упорных пиявок; разбухшие, посеревшие и извивающиеся, они продолжали пожирать Сайку. На спине осталось всего несколько. «Должно быть, из-за шрамов», – подумала Татьяна. Даже пиявки не могут присосаться к мертвой коже. А тело Сайки из-за соли в открытых ранах начало распухать и тоже становиться серым. Она перестала хныкать. – Таня… – Сайка говорила с трудом из-за воды и соли. – Между ногами, Таня… Татьяна порадовалась тому, что глаза Сайки были закрыты и она не могла увидеть отвращение Татьяны. Ей бы хотелось позвать Марину, подругу Сайки, или тетю Риту, взрослого человека… Ей бы хотелось позвать дядю… |