Онлайн книга «Летний сад»
|
Александру хотелось спросить о докторе, но он не мог. Мужчина, сражавшийся на войне, оказался недостаточно силен, чтобы спросить жену, не возникало ли в ее сердце мимолетного влечения к кому-нибудь другому. Пресвятая Богородица, услышь мою молитву День благодарения пятьдесят седьмого года пришел и ушел тихо. Викки и Рихтер разошлись. Теперь он был несчастен, а она уехала в Италию со своим новым другом, тоже итальянцем. Викки говорила, что может приехать на Рождество, и в ее непостижимом мире Том Рихтер вполне мог приехать вместе с ней. «Он ведь все еще мой муж, – негодующе заявила она Татьяне. – Что тебя удивляет?» Тетя Эстер плохо себя чувствовала. Но хотела приехать на Рождество вместе с Розой. Теперь, когда войны не было, обязанности Александра в Юме сократились до коротеньких эпизодических обработок информации. В прошлом году, в период Венгерского восстания, он работал там много, но в этом ему пришлось потрудиться в июле, когда возникла большая необходимость в переводе. Александр всегда старался, чтобы все сделать до ноября, потому что времени между Днем благодарения и Рождеством всегда не хватало для того, что требовалось Татьяне. Ночь пятницы после Дня благодарения Татьяна работала, и Энтони с Александром остались одни. Они ели пиццу и пили колу, пошли посмотреть «Вокруг света за восемьдесят дней» и уже возвращались домой в грузовике Александра. Был одиннадцатый час. Хотя Энтони, возможно, хотелось походить на мать – и это было, безусловно, замечательно, – он часто бывал молчалив и замкнут с отцом. Этим вечером они почти не разговаривали: один думал об одном, второй – о другом. Татьяна всегда старалась подбодрить мальчика, вывести его из задумчивости, вот и Александр попытался: – О чем думаешь, приятель? Энтони пожал плечами: – Я просто гадал… У тебя ведь была мать? – Ты об этом размышляешь? О моей матери? Не о девочках твоего возраста? – Я не об этом с тобой говорю, па. Александр с улыбкой сказал: – Конечно, у меня была мать. Ты это знаешь. Ты видел ее фотографии у тети Эстер. – А ты ее помнишь? – Помню. – Мамуля говорит, ты не любишь о ней говорить. – Это верно. Александр совершенно не желал говорить о своей матери; Деннис Берк из Министерства иностранных дел все еще сидел занозой в его сердце, напоминая о том, чего он не мог изменить. – Но ведь и мама не говорит о своей семье, так? – Ты шутишь? Да она не умолкает! Только и говорит что о Луге! Я ее истории уже так много раз слышал, что они почти превратились в мое собственное детство! Александр согласно кивнул: – Да, маме нравится говорить о Луге. Энтони смотрел вперед, на дорогу. – Она и о Ленинграде мне рассказывала. – Вот как? В кабине грузовика стало тихо. – Я не сказал, что она легко об этом говорила. Я сказал, что рассказывала. – Энтони сжал пальцы. – Она и о тебе говорила, и о ее брате. – Да? – Александр едва не остановил грузовик. – Я не сказал, что ей это было легко. Они замолчали. Александр ощутил боль в груди. – Я тоже расскажу, – произнес наконец Александр. – Что ты хочешь знать? Энтони посмотрел на отца: – Твоя мама была хорошенькой? – Думаю, да. Она была итальянкой. Темные вьющиеся волосы, высокая. – А твой отец? – Он не был красавцем, – сухо ответил Александр. – Он был из тех, кто приплыл на «Мэйфлауэре». В Новую Англию. |