Книга Летний сад, страница 450 – Полина Саймонс

– Обездвижить его? – беззвучно повторил Александр.

– Каждое твое второе слово – чертова ложь, – сказал Ха Сай. – Он сейчас внизу.

– Нет, его там нет, – равнодушно откликнулась Мун Лай. – Но там пятнадцать стражей с пленными. Вы двое хотите схватиться с ними в темном туннеле? Пожалуйста, вперед!

– Пятнадцать стражей? – переспросил Ха Сай. – А сколько пленных?

Не отвечая, Мун Лай обратилась к Александру:

– Скажи своему бана, чтобы убрал от меня свой нож, командир. Я жена твоего сына. Этот ребенок станет твоим внуком. Сейчас же пусть уберет нож от моего горла!

После пары нервных мгновений Александр подал знак Ха Саю, и тот с крайней неохотой отодвинулся от Мун Лай.

– Но это… ребенок Энтони? – неуверенно произнес Александр.

Ее единственный глаз уверенно смотрел в его два, и все три не мигали.

– Командир, о чем ты меня спрашиваешь? Ты явился во Вьетнам, бросил свою семью, подверг собственную жизнь смертельной опасности, и все это ради того, чтобы снова увидеть сына. Я готова помочь тебе в этом, если ты будешь разумен, а ты сидишь тут и спрашиваешь об этом? – Она показала на свой большой живот. – Да какое это имеет значение?

Теперь Александр поморщился и моргнул.

– Какое значение? – выдохнул он. – Огромное, огромное значение, черт побери. И не уходи от ответа, и не лги мне. Ты можешь хоть что-то сказать без вранья? Вопрос простой. Ответ – да или нет. Это его ребенок?

Она склонила голову, словно молясь.

Потом уверенно посмотрела на него:

– Александр Баррингтон, во что ты веришь? Разве ты не знаешь лучше других, что твоя новая страна воюет с твоей прежней страной? Ты в центре самой горячей схватки; разве именно тебе не следует думать об этом больше других? Кого беспокоят дети? Как ты думаешь, что происходит вокруг тебя? Ты знаешь, что твоя страна воюет также и с моей страной? Мы сражаемся за саму душу Вьетнама! Вьетнам будет единым. Единой Коммунистической Республикой Вьетнам. И вы, американцы, – или эти шуты, которых вы называете южными союзниками, – ничего не сможете изменить. Мы не остановимся, пока вы не уйдете. Вся Юго-Восточная Азия – Лаос, Камбоджа, Вьетнам – не ваше дело! Это наше дело. А вы вместо того являетесь сюда и делаете вид, что сражаетесь. – Она беспечно засмеялась. – Вы это называете сражением? А мы называем проигрышем.

– Мы не проигрываем, – возразил Александр. – Мы не проиграли ни единой чертовой стычки с вами с самого начала этой проклятой войны.

– И все равно вы проигрываете. А знаете почему? Потому что вы зря тратите время, сбрасывая бомбы с безопасного расстояния, отправляясь в такие вот разведки и трахая шлюх.

– Вроде тебя?

– А знаете, кто действительно сражается? – продолжила она. – Мы. Советы нас тренируют, обучают действиям, дают образование, вооружают нас. Они учат нас вашим языкам, командир, – русскому, английскому – и языку войны, а это тот единственный язык, который понимаете вы. Мы сражаемся их старым оружием и вашим новым, которое вы бросаете. Мы сражаемся без обуви и касок, без особых пайков. Вы нас сжигаете напалмом? Мы перевязываем раны и снова идем вперед. Вы уничтожаете наш урожай «голубым ядом», особым гербицидом и дефолиантом? Мы едим траву и идем вперед. Нам плевать на ваши бомбы и ваши химикаты… Нам плевать на то, что мы умираем. Потому что мы сражаемся за само наше существование – так же, как прежде Красная армия сражалась с Гитлером. Победа – единственный возможный вариант. Так и американцы сражались во время Второй мировой войны и первые несколько месяцев в Корее. Но здесь, во Вьетнаме, вы скорее делаете вид, что воюете. И поэтому вам никогда не победить, несмотря на то что у вас самая дисциплинированная, самая тренированная и экипированная армия в мире. Потому что вы не хотите пожертвовать даже пятьюдесятью тысячами ваших людей, чтобы разбить коммунизм в Индокитае, а мы пожертвуем нашими людьми до последнего, чтобы разбить вас. Мы пожертвуем миллионами наших людей, десятками миллионов, не какой-нибудь вшивой полусотней тысяч! Никакая цена для нас не кажется слишком высокой, никакие жертвы не слишком велики. Мы верим в эту войну, а вы – нет. Вы сами в нее не верите, ваша страна в нее не верит, ваши политики в нее не верят. Да, ваши политики и журналисты уж точно в нее не верят. – Мун Лай ласково улыбнулась. – На деле они так много делают за нас, они разрушают дух нашего американского врага. А когда вы уйдете, Южный Вьетнам, несмотря на всю вашу тренировку, не продержится и недели.