Онлайн книга «Летний сад»
|
Они гуляли долго и устали. Близился вечер, тени становились длиннее. Да, рука Татьяны была сломана, но это было единственным оставшимся напоминанием о девочке по имени Сайка Канторова. Все остальное было забыто. И имя Сайки никогда не упоминалось никем в их семье, даже со временем. Она словно никогда не существовала. Даша шла, взяв Татьяну под здоровую руку, Паша шел с другой стороны, то и дело задевая ее гипс, а мама с папой шли сзади, рука об руку, тихо разговаривая, – редкое событие. Папа купил Татьяне мороженое крем-брюле. Они сели на скамейку и смотрели на дань Петру Великому – фигуру Медного всадника, освещенную северным солнцем, которое отражалось в спокойных водах Невы. – Папа, ты говорил – Святокрест в Польше чудесный городок? – сказала Татьяна. – Но ведь ничто не может сравниться с Ленинградом в летний вечер, тебе так не кажется? – Ничто, – согласился папа. – Именно здесь я хотел бы умереть. – Мы наслаждаемся этим днем, а ты говоришь о смерти? – воскликнула мама. – Да что с тобой? – Он меланхоличен по-русски, – прошептал Паша смеющейся Татьяне. – Мы ведь не спадем в такую сентиментальность, а? – Постараюсь, Паша… – Когда я был в Святокресте, – сказал папа, – тоже было воскресенье, а к вечеру я прогулялся вдоль Вислы, она протекает по окраине города. Она не такая широкая, как Нева, но голубая и спокойная, и мост к городу тоже покрашен в голубой цвет. Там по мосту гуляли семьи и парочки, в белых шляпах, ели мороженое и арбузы, и дети смеялись, а под мостом какой-то молодой человек катал на лодке свою юную подругу. – Видишь, Таня, – сказал Паша, – есть культуры, где считается приемлемым, даже желаемым, чтобы на веслах сидели мужчины. Она толкнула его локтем. Папа продолжил: – Тот юноша опустил весла, и они просто качались на волнах. На ней было белое платье и широкополая шляпа. А в руках она держала букет белых люпинов. Солнце отражалось в воде… Я стоял на мосту и долго наблюдал за ними. – Он вздохнул. – Я чувствовал себя счастливым просто потому, что живу. Мне бы хотелось, чтобы ты увидела все это, милая Таня. – А тебе не хочется, чтобы милая я тоже это увидела, папа? – спросила Даша. – А как насчет меня, Георгий? Тебе не хочется, чтобы твоя дорогая жена увидела все это, пока в белой шляпе ела мороженое? – сказала мама. Где-то неподалеку раздалось пение, тенор разлился над дорожками сквера, эхом отдаваясь от радужной воды. Гори, гори, моя звезда, Звезда любви приветная. Ты у меня одна заветная; Другой не будет никогда… Твоих лучей небесной силою Вся жизнь моя озарена. Умру ли я – ты над могилою Гори, сияй, моя звезда! Сидя между отцом и Пашей, четырнадцатилетняя Татьяна облизывала свое мороженое на скамье напротив Медного всадника и, как наяву, видела эту картину: светлый день, оштукатуренные дома, белую широкополую шляпу, молодого человека с веслами в руках, улыбку на его лице, когда он катал свою возлюбленную под голубым мостом, ведущим к маленькому безмятежному городку в Польше, городку под названием Святокрест; она видела душой, ощущала душой божественность жизни, божественность любви… Три В новом тысячелетии, в воскресенье, Татьяна сидела на скамье в центре безупречного, с пальмами, полного арт-галерей Скотсдейла – мультикультурного, но все же истинно американского. Они с Александром приехали за покупками, пообедали, зашли в книжный магазин, в антикварную лавку, в магазин тканей, в магазин домашней техники и DVD. Было уже около половины четвертого. На Татьяне была белая шляпа и вообще все белое, защищавшее ее от загара, но, по правде говоря, она любила солнце. Да, она потела и задыхалась, но ей было все равно. Она сидела на скамье и думала, что если останется здесь еще на минуту, то просто сварится. Неподходящий был час для прогулок, слишком жарко, и никаких запахов не чувствовалось, кроме запаха жара. Но ей было плевать. Александр, не так сильно любивший жару, ушел, чтобы купить питье. |