Книга Татьяна и Александр, страница 110 – Полина Саймонс

– Знаешь, сестра Таня, это потому, что ты не ухаживаешь за ними, – сказал с акцентом раненый немецкий пилот Пауль Шмидт.

Он летал над Северным проливом и бомбил танкеры, доставляющие продовольствие и оружие в Северное море. Его самолет сбили, и он упал в воду. На пути в США ему ампутировали обе ноги, реабилитация занимала много времени, и его не могли отправить домой. Он сказал Тане, что на самом деле не хочет возвращаться домой.

– Будь у меня ноги, американцы отправили бы меня на работу для нужд фронта, так ведь? Как и других наших парней.

– Тебя могут послать куда угодно. Можешь сидя доить коров.

– Что мне хотелось бы, – с улыбкой сказал он, – чтобы за меня вышла симпатичная американская девушка и мне не пришлось бы возвращаться.

Татьяна улыбнулась в ответ:

– Можешь попросить другую медсестру. Я не американка.

– Это не важно, – возразил он, продолжая с интересом пялиться на нее.

– Думаешь, это понравится твоей жене? Если ты женишься?

– Мы ей не скажем, – ухмыльнулся он.

Она немного рассказала ему о себе. Оказалось, Татьяне намного легче было говорить с немецкими и итальянскими солдатами о своей жизни до Америки, чем с Викки или Эдвардом. У нее не было сил описывать друзьям, как она проживала каждый день своей жизни в заснеженном Ленинграде или в Лазареве на берегу Камы. А вот эти мужчины, бездомные и умирающие незнакомые ей люди, хорошо ее понимали.

– Я рад, что больше не нахожусь на Восточном фронте, – признался Пауль Шмидт.

«А я вот не рада, – хотелось ответить Татьяне, – потому что, когда я была на Восточном фронте, моя жизнь что-то значила».

– Ты был ранен не на Восточном фронте, – наконец сказала она.

Наклонив голову, она продолжала кормить его, глядя на металлическую ложку, касающуюся белой эмалированной миски. Она сконцентрировалась на запахе куриного бульона, на прикосновении рукой к белому крахмальному белью, к шерстяному одеялу, на прохладе в палате. Она пыталась отвлечься от картин Восточного фронта. Вот она кормит своего мужа… подносит ложку к его губам… спит на стуле рядом с его койкой… отходит от кровати и поворачивается…

Нет. НЕТ.

– Ты понятия не имеешь, что делают с нами Советы, – повторил он.

– Ошибаешься, Пауль. Я имею понятие, – возразила Татьяна. – В прошлом году я была медсестрой в Ленинграде и видела, что делают немецкие парни с нашими советскими мужчинами.

Он так неистово затряс головой, глотая бульон, что часть жидкости вылилась и побежала по подбородку. Татьяна вытерла ему подбородок и поднесла ко рту следующую ложку.

– Советы выиграют эту войну, – понизив голос, сказал он. – И знаешь почему?

– Почему?

– Потому что они не ценят жизнь своих людей.

Оба помолчали.

– А Гитлер ценит твою жизнь? – спросила Татьяна.

– Больше, чем ценил бы Сталин. Гитлер старается вылечить нас, чтобы послать обратно на фронт, а Сталин даже и не пытается. Он дает людям умереть, а потом посылает на фронт четырнадцатилетних подростков. И они погибают.

– Скоро будет некого посылать.

– Прежде чем это случится, Сталин выиграет войну.

Татьяну позвали к другому раненому, но потом она вернулась к Паулю с рождественским печеньем, оставшимся на ее подносе, и налила ему чай с молоком.

– Кстати, ты ошибаешься на мой счет, – сказал он. – Я был ранен в России. Над Украиной. Я летал бомбить объект, и меня сбили.