Онлайн книга «Татьяна и Александр»
|
Когда мокрый снег прекратился, Александр разжег костер и высушил всю Пашину одежду. Потом дал ему закурить и глотнуть виски из своей фляжки. Паша, дрожа, выпил. – Что мы будем делать? – спросил Успенский. – Зачем так много болтать? – огрызнулся Александр. Они решили идти дальше. Паша старался, он пытался поставить одну ногу перед другой, пытался размахивать руками в такт ходьбе, но у него подгибались трясущиеся колени. – Я хочу немного отдохнуть, – прошептал Паша и добавил: – Все будет хорошо. Потом он сел на землю. Александр приподнял его, поставил на ноги, после чего взвалил себе на спину. – Капитан… – Еще одно слово, Успенский, и я голыми руками… – Понял. Они двинулись вперед, и Александр нес Пашу, пока серое утро не перешло в день. Потом опустил его на землю, напоил дождевой водой, взвалил себе на спину и нес до самого вечера. Вновь опустил его на землю, дал глоток виски, затолкал ему в рот кусок хлеба, поднял и потащил дальше. Где-то на грязной дороге в юго-восточной части Саксонии Александру становилось все тяжелее и тяжелее нести Пашу, и он подумал, что начал уставать. Это было вечером. Они разбили лагерь, сели у костра. Александр пошел удить рыбу на замерзший пруд у леса. Поймал одного окуня, сварил его и заставил Пашу выпить рыбный бульон, в который подмешал лекарство, а потом они с Успенским разделили рыбу и съели вместе с головой. Успенский спал. Александр курил, прижимая тряпку со льдом к пылающей голове Паши. Потом Паша замерз, и Александр укрыл его двумя плащами, забрав плащ Успенского. Никто больше не говорил, даже беззвучно не шевелил губами. На следующее утро Паша с распухшими от жара веками покачал головой, как бы говоря: «оставьте меня». И Александр тоже покачал головой, поднял Пашу и понес его. Солнца не было, стоял февраль в Центральной Германии. У них над головами висело синевато-серое небо. Александр понимал, что им нельзя останавливаться и просить о помощи – они не знали немецкого. Он также понимал, что полиции Саксонии сообщили о трех беглецах и что полиция разыскивает троих мужчин, одетых в немецкую одежду, но ни слова не знающих по-немецки. С больным Пашей они не могли продвинуться далеко. Ему должно стать лучше. Им попался небольшой амбар, в котором они, зарывшись в сено, дождались холодного утра. Александру было невыносимо слушать прерывистое дыхание Паши, видеть его пылающее лицо, смотреть, как тот мучается. Он встал. – Нам пора. Надо продолжать движение. – Можно поговорить с тобой? – спросил Успенский. – Не о чем говорить! – отрезал Александр. – За амбаром, на минутку. – Я сказал «нет»! Успенский глянул на Пашу, глаза которого были закрыты. Казалось, он без сознания. – Капитан, ему все хуже. – Ладно, доктор Успенский, довольно. – Что мы будем делать? – Пойдем дальше. Нам необходимо найти автоколонну Красного Креста. – В Кольдице или Катовице не было представителей Красного Креста. Почему ты думаешь, что здесь кто-то будет? – Может, Красный Крест. Может, американцы. – Американцы забрались так далеко? – Успенский, я, как и ты, последние четыре месяца был в тюрьме. Откуда мне, на хрен, знать, как далеко забрались американцы? Наверное, да, они где-то поблизости. Не слышал, что ли, самолеты, летящие на Дрезден? – Капитан… – Ни слова больше об этом, лейтенант. Пошли! |