Книга Татьяна и Александр, страница 196 – Полина Саймонс

– Капитан, я говорил тебе, что боюсь высоты?

– Нет, но сейчас совсем не подходящее время.

– А я думал, очень подходящее.

– Кромешная тьма. Нет никакой высоты. Просто спускайся. Чуть быстрее!

Александр промок до нитки. Немецкие плащи были сделаны из толстого брезента, но промокали. Какой от них толк?

Все они размотали веревки и минутой позже спрыгнули на землю. Александр проделал дыру в ограждении из колючей проволоки, окружавшем Кольдиц у подножия холма, и беглецы вышли наружу.

Теперь они желали, чтобы погода немного успокоилась. Кому захочется бежать ночью в такую погоду?

– Все в порядке? – спросил Александр. – Мы отлично справились.

– Я в порядке, – тяжело дыша, ответил Успенский.

– Я тоже, – отозвался Паша. – Вот только ногу обо что-то поцарапал, когда приземлялся.

Александр взял фонарик. Штаны Паши были слегка разорваны на бедре, но крови почти не было.

– Наверное, колючая проволока. Просто царапина. Пошли.

Они бежали, бежали днем и ночью, а может быть, по ночам они спали в амбарах и им снилось, что они бегут, поэтому, открывая глаза, они чувствовали себя изможденными. Александр бежал медленно, Паша – еще медленнее, а Успенский вообще передвигался с трудом. Поля, реки, леса. День проходил за днем, далеко ли они отошли от Кольдица? Может быть, на тридцать километров. Трое взрослых мужчин, пять здоровых легких на всех и тридцать километров. Они не прошли даже Хемниц, находящийся на юго-западе. Поезда не ходили, и они старались избегать мощеных дорог. Каким образом собирались они при такой скорости добраться до озера Констанс на границе со Швейцарией?

На третий день Паша еще больше ослабел. Он перестал болтать, а на третью ночь отказался от еды. Александр заметил это, потому что, когда он предложил Паше рыбы, тот сказал, что не голоден. Успенский пошутил, говоря: я съем все, меня не надо просить дважды, и Александр отдал ему рыбу, но пристально посмотрел на Пашу. Он осмотрел Пашино бедро. Оно было распухшим и красным, и из него сочилась желтоватая жидкость. Александр залил ранку разведенным йодом, посыпал сульфаниламидом и перевязал. Паша сказал, что ему холодно. Александр пощупал его – Паша был горячий.

Они соорудили общий навес из простыней, легли под него и едва согрелись. Среди ночи Александр проснулся, потому что вспотел. Он подумал, что навес загорелся, и вскочил. Но это был не пожар. Просто у Паши был сильный жар.

– Что с тобой случилось? – прошептал Александр.

Паша беззвучно шевелил губами, пытаясь сказать, что чувствует себя неважно.

Кругом стояла тишина. Александр оставшейся водой смачивал тряпочки, которые клал Паше на лоб. Это чуть помогло. Вода закончилась, и тряпки высохли на Пашином лбу. Паша горел. Александр вышел под холодный дождь и принес еще воды.

«Чувствую себя неважно», – беззвучно шевелил губами Паша. К утру губы у него потрескались и начали кровоточить. Александр разбинтовал его ногу. На вид она была такая же, как накануне. Скорее зеленая, чем желтая. Он продезинфицировал рану, а потом растворил сульфаниламидный препарат в воде и дал выпить Паше. Паша выпил, и его вырвало. Александр ругался и кричал, а Паша шептал, что он слишком долго был мокрым, что он долго мерз и находился в сырости.

Начало подмораживать. Дождь перешел в мокрый снег. Александр укутал Пашу в свой плащ. Паша горел. Тогда Александр снял с Паши плащ.