Книга Татьяна и Александр, страница 248 – Полина Саймонс

– Ну… это зависит от ситуации, – ответил он. – Какова ваша цель?

– Гм… – замялась Татьяна. – Лучше дайте мне еще пятьдесят для «коммандо».

Она взяла с собой сигареты.

Закончив упаковку рюкзака, Татьяна не смогла даже оторвать его от земли, не то что поднять. В конечном счете она одолжила небольшую сумку у Викки и сложила туда оружие. Личные вещи она несла за спиной, а сумку с оружием – в руках. Та была очень тяжелой, и Татьяна подумала, что, пожалуй, переборщила.

Из своего черного рюкзака она достала два обручальных кольца на шнурке, которые она носила в госпитале Морозова, и вновь надела на шею.

Когда Эдвард узнал, что она уволилась из департамента здравоохранения, то готов был объявить ей бойкот. Она приехала на Эллис попрощаться с ним. Он мрачно уставился на нее и заявил:

– Не хочу с тобой разговаривать.

– Я понимаю тебя. Прости меня. Но, Эдвард, что мне делать?

– Не ехать.

Она покачала головой:

– Он жив…

– Был жив. Почти год назад.

– Что же мне делать? Бросить его там?

– Это безумие. Ты бросаешь своего сына, разве нет?

– Эдвард… – Татьяна взяла его за руку и посмотрела на него проникновенными глазами. – Мне так жаль. Мы почти… Но я не одинока. Я не вдова. Я замужем, и мой муж, возможно, где-то живет. Я должна попытаться разыскать его.

Двенадцать дней они плыли на лайнере «Белая звезда» компании «Кунард лайн» до Гамбурга в Германии. Грузовое судно везло аптечки для заключенных из США в количестве 100 000 плюс продуктовые наборы и предметы личной гигиены. Полдня все это грузили в большие грузовики для отправки в госпиталь Красного Креста в Гамбурге, а там уже распределяли по многочисленным джипам Красного Креста.

Сами белые джипы должны были иметь все необходимое для жизнеобеспечения команды Красного Креста, состоящей из двух медсестер и врача или трех медсестер, в течение четырех недель. Врач был нужен для ухода за больными и ранеными, если в этом возникнет необходимость, а такая необходимость возникала, ибо беженцы в лагерях для перемещенных лиц, посещаемых командой, страдали всеми известными человеку болезнями. В их числе были грибковые и глазные инфекции, экзема, головные и лобковые вши, порезы, ожоги, ссадины, открытые раны, недоедание, диарея, обезвоживание.

В одном таком белом джипе Татьяна, Пенни и Мартин ездили по лагерям беженцев в Северной Германии, Бельгии и Нидерландах. Им хватило бы еды для себя, но не хватало для беженцев, и продуктовых наборов было явно недостаточно. Несколько раз на дню Мартину приходилось останавливать машину, чтобы помочь какому-нибудь хромому человеку или человеку, лежащему на обочине. Вся Западная Германия кишела бездомными, и лагеря для них были разбросаны всюду по сельской местности.

Но вот советских беженцев не было. Солдат, французских, итальянских, марокканских, чешских, английских, было много, но только не советских.

Посетив семнадцать лагерей и увидев тысячи и тысячи лиц, Татьяна не встретила ни одного советского человека, сражавшегося под Ленинградом. И как тут найти того, кто слышал бы об Александре Белове?

Тысячи лиц, пар протянутых рук, лбов, к которым она прикасалась, несчастных немытых и больных людей.

Его здесь нет, она это знала, чувствовала. Его там не было. С нарастающим унынием она переходила из одного лагеря в другой, без Пенни или Мартина. Следующий лагерь был поблизости – семь миль, – и ей не нужна была компания, их болтовня, она хотела сама окунуться в жизнь, где сможет разыскать его. Сердце замирало в груди, но ей было не угадать, где он сейчас.