Книга Татьяна и Александр, страница 250 – Полина Саймонс

– А советские сговорчивы? – спросила она у Мосса.

– Да, – ответил он. – Как гунны.

После отъезда из Антверпена Татьяна спросила:

– Доктор Фланаган, как вы считаете? Следует нам отправиться в Берлин?

В Берлине были советские солдаты.

Он покачал головой:

– Исключено. Это не входит в нашу программу. Наша миссия ясна: Нидерланды и Северная Германия.

– Да, но в Берлине мы крайне нужны. Вы слышали полковника. В этих краях много всего.

– Не много. Даже недостаточно, – возразил Мартин.

– А в Восточной Германии нет ничего.

Вмешалась Пенни:

– Таня права, Мартин. Поедем в Берлин.

Мартин фыркнул.

– Послушайте, как получилось, что вы разрешаете называть себя Мартином? – поинтересовалась Татьяна.

– Я не разрешаю, – ответил он. – Она сама.

– Мы с Мартином ездим по Европе с сорок третьего, – сказала Пенни. – Тогда он был еще интерном. Если он хочет заставить меня называть его доктором Фланаганом, то я заставлю его называть себя мисс Давенпорт.

Татьяна рассмеялась:

– Но, Пенни, твоя фамилия не Давенпорт, а Вустер.

– Мне всегда нравилась Давенпорт.

Все трое сидели бок о бок в кабине джипа. Татьяна была стиснута между жестким Мартином, сидевшим за рулем, и мягкой Пенни.

– Послушайте, давайте осмотрим эти рабочие лагеря, доктор Фланаган, – предложила Татьяна. – Разве вы не чувствуете, что нужны? В Берлине не хватает врачей. Вы врач. Идите туда, где вы нужны.

– Врачи нужны везде, – сказал Мартин. – Зачем нам лезть в зыбучие пески? Мы там завязнем.

Но они все же поехали, сделав первую остановку в Гамбурге для пополнения припасов. Мартин противился чрезмерной загрузке кузова джипа предметами личной гигиены и продуктовыми наборами, ссылаясь на правила, предписывающие загрузку кузова не более чем на четыре фута, но Татьяна с Пенни настояли на своем, и кузов их джипа был забит до отказа. Татьяна не смогла бы добраться до своего тайника под полом. Она решила, что, когда он ей понадобится, джип не будет настолько загружен.

Татьяна могла бы в одиночку взорвать Берлин, настолько хорошо она была вооружена. Она даже захватила из Гамбурга ящик с двадцатью бутылками водки, купив их на собственные деньги.

– Зачем нам это? Нам не нужна водка!

– Увидите, Мартин, что без нее мы никуда не попадем.

– Не собираюсь разрешать везти это в моем джипе.

– Уж поверьте, вы не пожалеете.

– Я считаю пьянство пагубной привычкой. Как врач, я не хочу мириться с этим.

– Вы правы. Не надо мириться.

Татьяна захлопнула дверь джипа, словно закрывая тему.

Пенни подавила смешок.

– Медсестра Вустер, вы не помогаете. Медсестра Баррингтон, вы меня не слышите? Нам не следует брать с собой этот алкоголь.

– Доктор Фланаган, вы до этого были на советской территории?

– Ну нет.

– И я так думаю. Вот почему вам следует доверять мне в этом вопросе. Только в этом, хорошо? Водка нам понадобится.

Мартин повернулся к Пенни:

– Что скажешь?

– Татьяна у нас старшая практикующая медсестра на острове Эллис от нью-йоркского департамента здравоохранения, – сказала Пенни. – Если она говорит, что надо везти водку, то мы должны это сделать.

Татьяне не хотелось поправлять ее, говоря, что она была старшей практикующей медсестрой.

Во время их перемещения на сотни километров по оккупированной союзниками Западной Германии Татьяна находила в лагерях для беженцев что-то другое, помимо денег, украшений, перьев и бумаги, – множество рук истосковавшихся по дому солдат. Когда она склонялась к ним, едва ли не каждый шептал на французском, итальянском или на знакомом ей английском о том, какая она милая, хорошенькая темноволосая девушка, спрашивал, одинока ли она тоже, замужем ли, хочет ли познакомиться, и каждому Татьяна тихо отвечала, дотрагиваясь до его головы: «Я здесь разыскиваю своего мужа, мне надо его найти. Я не та, кто тебе нужен».