Книга Татьяна и Александр, страница 88 – Полина Саймонс

– Да, правильно, – тихо ответила Татьяна.

Татьяне понравилась квартира, большая и обжитая, с огромными окнами, высокими книжными стеллажами и громоздкой мебелью, но ее слегка смутил цвет отделки: вся квартира, от ковров на полу и стен до корончатой лепнины и бархатных штор, была цвета красного вина, которое она в тот момент пила.

В гостиной цвета бургундского с панелями из темного дерева Татьяна познакомилась с Трэвисом, худощавым, небольшого роста и менее громогласным, чем его жена.

– Когда я встретила моего Трэвиса… – за обедом говорила Изабелла, держа Энтони на одной руке, а другой накладывая Татьяне лазанью. – Викки, передай Тане хлеб и салат и не сиди просто так, налей ей вина во славу Марии и Иисуса. Где же я была? Когда я встретила Трэвиса…

– Ты уже говорила это, женщина. – Трэвис взглянул на Татьяну и почесал лысую голову, словно извиняясь.

– Прего, не перебивай! Когда я встретила тебя, ты собирался жениться на моей тете Софии.

– Не надо мне это говорить! Я знаю. Скажи ей!

– Это младшая сестра моей матери, – пояснила Изабелла. – Мы с Трэвисом познакомились в маленьком итальянском городке. Неподалеку от Флоренции. Ты знаешь, где находится Флоренция?

– Да, – ответила Татьяна. – Мать моего мужа была из Италии.

– Моя мать послала меня встретить Трэвиса на вокзале, потому что он никогда не мог найти дорогу. Мы жили в долине среди гор. Меня послали встретить его и привезти к моей тете Софии, ожидающей его.

– Бабуля, с твоей помощью он сбился с пути, – встряла Викки.

– Помолчи, девочка! До моего дома было десять километров – около шести миль. Когда мы прошли два километра, я поняла, что не смогу прожить без него и дня. Мы остановились в местной таверне выпить вина. Я никогда до этого не пила. Я была слишком молода, всего шестнадцать, и Трэвис предложил мне своего вина. Мы пили из одного бокала… – Она перестала подавать еду и с улыбкой повернулась к Трэвису, который ел лазанью и делал вид, что ему все равно. – Мы не знали, как быть. Моей тете было двадцать семь, как и Трэвису. Они собирались пожениться, и выхода не было. Мы сидели в той таверне среди холмов близ Флоренции, не зная, что нам делать. И что мы сделали? – Изабелла толкнула в бок Трэвиса, который с ворчанием уронил вилку. – Мы не вернулись домой. Мы просто решили поехать в Рим и написать оттуда родным. Вместо Рима мы сели на поезд до Неаполя, а затем на корабль из Неаполя до острова Эллис. Мы прибыли сюда в тысяча девятьсот втором году. У нас не было ничего, кроме друг друга.

Перестав есть, Татьяна смотрела на Изабеллу и Трэвиса.

– Ваша тетя простила вас?

– Никто меня не простил, – ответила Изабелла.

– Ее мать по сей день не пишет ей, – сказал Трэвис с набитым ртом.

– Ну, она ведь умерла, Трэвис, вряд ли она смогла бы мне писать.

– Александр, давно ты любишь мою сестру? – спрашивает умирающая от голода Даша.

– Никогда. Я никогда не любил ее, – отвечает Александр. – Я люблю тебя. Ты знаешь, что у нас с тобой было.

– Ты сказал, когда тебе дадут летний отпуск, ты приедешь в Лазарево и мы поженимся, – кашляя, говорит Даша.

– Да. Я приеду в отпуск в Лазарево, и мы поженимся, – отвечает Александр Даше, сестре Татьяны.

Татьяна низко опустила голову, растирая и пощипывая свои одеревеневшие пальцы.

– В Америке у нас родились две дочери, – продолжила Изабелла. – Трэвис хотел сына, но Бог распорядился по-другому. – Она вздохнула. – Мы пытались родить мальчика. У меня было три выкидыша. – Изабелла с тоской посмотрела на Энтони, и Татьяне вновь захотелось забрать у нее сына, как будто желание означает то же, что и обладание.