Книга Леди с дурной репутацией, страница 68 – Тереза Ромейн

— Им нечего терять, — высказал Джордж мысль, пришедшую ему только что.

— Нечего, — согласилась Кассандра. — И всегда будет ребенок, которого бьют, или деревенская девушка, которую отправят в бордель, или какой-нибудь бесчестный тип вроде сторожа.

— Но помочь хотя бы кому-то из этих несчастных уже неплохо, — он посмотрел на нее, словно ожидая возражений, потом тихо добавил: — Ну, хоть кое-что…

Кассандра подняла на него глаза, и в лучах солнца они показались ему невероятно теплыми, добрыми и открытыми.

У нее был сильный, едва ли не мужской подбородок с ямочкой посредине, слегка загорелая кожа. Еще недавно он воспринимал ее без выпуклостей и округлостей — не в том смысле, что непривлекательной, нет. Она производила впечатление дамы, которая может за себя постоять, но иногда, когда Джордж нечаянно бросал на нее взгляд, а Кассандра не замечала этого, ее прямые брови с загнутыми вниз концами выдавали беспокойство, и он был готов все отдать, лишь бы узнать, что у нее сейчас на уме и как проникнуть за щит, которым она прикрывается.

Случалось, она опускала щит, и то, что было за ним, оказывалось таким ранимым, что он опять ощущал ее уязвимость, словно ему доверили тот драгоценный стеклянный шар еще раз.

— Я хороший сыщик, — сказала она, наконец, — но выполняю эту работу не потому, что мне это нравится, а для того, чтобы помочь Чарлзу оплачивать счета. Каждый раз, когда я не могу закрыть дело, это как удар в сердце.

— Потому что вы за всех переживаете, точно так же, как переживали из-за лорда Деверелла. Но если вам не нравится заниматься расследованиями, почему вы выбрали такой способ помогать Чарлзу?

— Для него это важно, а значит, важно и для меня. И вы не можете представить себе, как мало возможностей у женщины, для которой что-то имеет значение, в Лондоне в тысяча восемьсот девятнадцатом году.

Это прозвучало настолько откровенно, что Джордж на минуту задумался.

— Я могу себе представить, — произнес он наконец. — Или попытаться. Я часто ощущал себя беспомощным.

— Вы? Учтивый маркиз и наследник от рождения? — усмехнувшись, она в конце концов подцепила кусочек пирога, и Джордж лишился ее на несколько минут гастрономического счастья. Это несколько испортило эффект от его ответа, но не остановило его:

— Касс, ничего из этого не стоит и мгновения, если я в состоянии помочь людям, которые мне небезразличны. Я не могу убедить моего отца прекратить разбазаривать Ардмор, не могу оторвать матушку от пузырька с опиумом, но как же мне хочется хоть что-нибудь значить!

— Клетки, в которые они заключены, не ваши, — гордые черты ее лица смягчились. — Вы ведь тоже переживаете. Любое сердце может испытать удар, разве нет? У вас, оказывается, меньше выбора, чем мне казалось.

Джордж едва не расчувствовался, поэтому решил опять прикрыться шуткой:

— А, ладно! Это роскошная большая клетка, прекрасно обставленная. У меня не должно возникать желания вырваться из нее. Нет смысла отрицать, что такая жизнь очень привлекает, тем более что я не прикладываю никаких усилий.

Несколько минут они ели пирог, и это было восхитительно. Истинное наслаждение — есть великолепное блюдо с чистых тарелок и в чудесной компании. Начинка пирога была горячей, но не обжигающей, и сладкой, и терпкой, и ароматной, а тесто даже не ощущалось.