Онлайн книга «На краю любви»
|
Хромоног попытался предупредить барышню об опасности, но она только глаза таращила да ушами хлопала. Леха уже приготовился схватить ее, швырнуть в коляску и дать деру, как вдруг появился какой-то ферт с завитыми кудрями, оказавшийся давнишним знакомым Анастасии Васильевны, – и избавил ее от «мадамы». Леха даже приревновал сероглазую простушку, которую ему хотелось спасти самому. Он не оборачивался к своим седокам, однако ни одного их слова не пропустил. Ферт по имени Юрий показался ему пустейшим малым, однако язык у него был подвешен наилучшим образом, и Леха начал всерьез беспокоиться, как бы он милую Анастасию Васильевну не уболтал. Но повезло! Около гостиницы «Купеческой» девушку встретил человек, о котором Леха одно мог сказать: сильный мужчина. Сильный, красивый, бесстрашный! И опасный… С таким соперничать не только Юрию, но и Лехе даже пытаться не стоило. Хромоног повздыхал, конечно, но сразу понял, что этот человек Анастасию Васильевну в обиду не даст. Леха отлично помнил, как девушка сказала ферту: «Юраша, познакомься с господином Даниловым, другом покойного батюшки и моим опекуном». И назвала его по имени-отчеству – Федором Ивановичем. К тому же Леха не забыл, что это имя звучало в разговоре Анастасии Васильевны с фальшивой госпожой Брагиной, которая потом черт знает кем оказалась. И вот сейчас она голосит на краю оврага, зовет какого-то Федора Ивановича, называет его мужем… Острым взглядом Леха поймал слабый золотой блеск на ее руке. Венчальное колечко? Значит, и правда она вышла замуж за господина Данилова? Да неужели его что-то могло осилить, одолеть?! Но кто ж его убил? За что?! От изумления Леха стал столбом, и Анастасии Васильевне удалось выскользнуть из ослабевшей хватки его рук. Она вздохнула, взглянула на Леху запухшими от слез, мутными глазами и чуть слышно проговорила: – Спасибо, добрый вы человек. Я вас, кажется, где-то видела, но не помню где… – И вдруг отскочила испуганно: – Нет! Вы из Широкополья?! Они вас послали? Догнали меня? Только знайте, что я лучше погибну, но бумаги этим зверям в образе человеческом не достанутся! Анастасия Васильевна снова ринулась к краю обрыва, да с такой стремительностью, что Леха едва ее не упустил. На счастье, она наклонилась, чтобы подхватить валявшийся на земле плоский сверток, обернутый перепачканной косынкой. И тут-то Хромоног налетел на девушку сзади, стиснул что было сил и крикнул: – Да Христос с вами! Я ж ведь извозчик! Извозчик, который вас по Нижграду возил! С Сенной на Ильинку, потом на Рождественку, потом в «Купеческую»! Неужто не помните? Анастасия Васильевна раза два дернулась, пытаясь вырваться, но вдруг затихла, повернула голову, пытаясь разглядеть Леху получше, и пробормотала: – Помню, кажется. Но борода у вас была, а сейчас нету. Вы мне сказали, что спасаться надо. И еще что-то такое про то, что ад опустел… – Да сбрил я бороду, – буркнул Хромоног, конфузясь оттого, что соврал: на самом деле была она фальшивая, привязанная, в театре позаимствованная для правдивости образа: какой извозчик без бороды?! И вспомнил: там, на Рождественке, он крикнул: «Ад опустел! Сюда вся нечисть собралась!» Это была реплика из шекспировской «Бури»[79], переведенной на русский с французского издания, которую когда-то ставила у себя госпожа Шикамора. В этой пьесе Леха играл Ариэля, а иногда Калибана (на все амплуа был мастак, ежели такая надобность возникала). Та постановка ему иногда во сне снилась, он всю пьесу знал наизусть! Нет слов, ему нравились водевили, однако больно уж они были легковесны, натужно веселы, до оскомины порой. Ежевечерне ужимки и прыжки! Поэтому реплики не только из водевилей, но и из высокой классики частенько слетали, выражаясь книжным языком, с уст Хромонога. Впрочем, не он один, но и многие актеры Водевильного театра нет-нет да и ляпали к месту и не к месту заковыристые фразы, то восхищая собеседников, то заставляя их глазами хлопать. |