Книга На краю любви, страница 98 – Елена Арсеньева

– У нее был редкостный талант перевоплощения, – продолжал Поль. – При своем невеликом росточке могла казаться высокой, даже величавой, при своем тяжеловесном сложении была грациозна, словно фея, при своем не слишком привлекательном, неправильном личике затмила бы Елену Троянскую. Удивительный талант! А что до имени, ну согласитесь, госпожа Боярская, пишись вы в афишах как Болванова, то есть вашей истинной фамилией, вряд ли такая афиша привлекла бы благосклонность зрителей. Вот и Манефа наша Сергевна, Манечка, изменила имя и назвалась Маргаритой – Марго. К счастью, у нее была великолепная фамилия: Адельфинская. Хотя, положа руку на сердце, я не уверен, что и это не псевдоним.

– Псевдоним, – немеющими губами еле выговорила Ася. – Ее настоящая фамилия Филипопина.

– Как? Как? – закаркала Боярская, но ни слов ее, ни хохота, который грянул на сцене, Ася почти не слышала: покачнулась и, наверное, свалилась бы с табурета, кабы Хромоног не подхватил ее.

* * *

– Христом Богом клянусь, я и подумать не мог, что это она! Ну вот разрази меня гром! Я ж в труппу был отправлен года два назад, не больше, а Марго три года тому как театр бросила!

Голос Хромонога дрожал от волнения. Право, если бы вокруг не было столько народу, он, конечно, бросился бы на колени и принялся умолять Асю о прощении.

– Леха, ну сколько можно об одном и том же говорить! – устало шепнула та. – Я же тебя ни в чем не виню.

– Я себя виню! – чуть ли не застонал Хромоног. – Я ведь сам тебя в осиное гнездо приволок! Хотел спрятать получше, а вышло-то совсем неладно, еще опасней вышло!

– Ну хватит уже! – одернула его Ася. – Не думаешь же ты, что Марго вернется в театр? Смешно даже говорить об этом. У нее сейчас все хорошо в Широкополье.

– Чего ж хорошего, если ты сбежала и бумаги денежные с собой унесла?! Да она небось землю рыть будет. Кто знает, вдруг и сюда ее занесет сила нечистая? Надо тебя в другом месте спрятать.

– Например? – начала сердиться Ася. – Ну где меня можно спрятать? В том заброшенном шкафу, где Маркизова платья Маргошкины нашла?

– Не знаю. Надо подумать и решить!

– Я уже подумала, – кивнула Ася. – Ты прав. Отсюда придется уходить. Завтра премьера, а вот после нее придется. Но с пустыми руками скрыться мне невозможно. Надо пытаться все-таки в банк попасть. Уже август к исходу идет, а деньги получить можно только до 20 сентября. Завтра найму извозчика, доберусь до Ярмарки. Если увижу кого-то из широкопольских поблизости, значит, туда ходу пока нет. Придется что-то другое придумывать… к ростовщикам, что ли, идти.

– Извозчика она наймет! – всплеснул руками Хромоног. – Да я сам тебя свезу. С утра сбегаю в конюшню к Мишутке Хомякову, попрошу пролетку пообшарпанней, чтобы ненужного внимания не привлекать.

– Спасибо тебе, Леха!

– Да пока не за что, – вздохнул Хромоног. – Ну как же я сплоховал, а?! И думать не думал, что это окажется та самая Марго!..

Поняв, что Леха сызнова побрел все по тому же кругу, Ася резко встала – и вовремя: Бурбон уже устремил на нее свирепый взор налитых кровью глаз (на генеральных репетициях он почему-то весь наливался кровью и как-то особенно, ну просто ужасно свирепел!) и заорал:

– Наболтались?! На сцену все! Последний прогон! А ты, переписчица, учись за занавеску проходить, чтоб тебя ни одна живая душа из зала не заметила. Иначе все представление там стоять будешь. Поняла? С начала до конца! Поняла?!