Книга Счастье в огне, страница 69 – Мария Захарова

Именно из газет узнала Варя, что в родном Сталинграде полным ходом идут работы по его восстановлению, это значило, что город восстанет из руин, что он будет жить. Впрочем, в том, что город на Волге будет восстановлен, Варя никогда не сомневалась, но то, что это будет так скоро, уже сейчас, было неожиданностью, вызвавшей неизмеримое чувство гордости за сталинградцев, подобно скворцам возвращавшихся к разрушенному гнезду и с упорством и любовью восстанавливавших его.

И каждая весточка о родном городе усиливала Варину тоску по дому. Да, ветрушенцы давно приняли их с Митькой в свою «семью», стали близкими, почти родными людьми. Вместе они пережили тяжелую, голодную зиму, вместе посеяли и собрали урожай, вкладывая в работу не только силы, но и душу, которая тоже постепенно становилась общей. Но часть ее сердца осталась там, в городе на Волге.

Таисия Петровна часто видела, как девушка по много раз перечитывает газетные вырезки, но ничего не говорила, боясь этого разговора и зная, что он всё равно состоится. И Варя это знала, но тоже всё откладывала его.

Тем временем наступила зима, снежная, морозная, опять превратившая Ветрушино в сказочную деревню с картинок из детских книжек, принесшая долгожданный отдых от измотавшей в страду работы и известия о выходе наших войск к Днепру, освобождении Киева и половины Белоруссии. Наступал новый 1944 год, неумолимо приближавший страну к Победе.

Однако до Победы оставались еще тысячи километров и многие, многие дни, приносящие очередные разрушения и забирающие сотни человеческих жизней. А люди продолжали ждать. Ждать и надеяться, надеяться на то, что их близкие уцелеют в этой страшной мясорубке. Но как же тонка была эта ниточка надежды, готовая в любую минуту оборваться под тяжестью серого бумажного бланка.

Письмо, полученное Таисией Петровной от своего четвертого сына, два года назад пропавшего без вести, взбудоражившее все Ветрушино и возвратившее потерянную было надежду многим сельчанам, лишь на неделю опередило похоронку.

Почтальонка, которую ветрушенцы ласково называли Анютой, ворвалась в правление в сбившемся на затылок платке, размахивая измятым треугольничком:

– Письмо! Таисии письмо! От Петруши!

Все присутствующие вскочили, окружили Анюту, наперебой расспрашивая её и объясняя, что Таисии Петровны сейчас нет, и нужно искать ее дома. Со вчерашнего дня Митька украсился неожиданными соплями, и Таисия Петровна решила, что полдня Настасья справится сама, а мальчонку лучше на улицу не тащить, после обеда ее должна была сменить Варвара. Уяснив, что председателя на месте нет, Анюта, не застегнув полушубка, выскочила в ясный, похрустывающий мороз январского утра. Все, кто был в это время в правлении, высыпали за ней.

Когда, спустя полчаса, Таисия в одном платке, накинутом на голову, придерживая его одной рукой, а в другой сжимая письмо, едва переставляя ноги, вышла к калитке, улица была полна народу. Женщина, как в омут, шагнула в толпу, окунувшись в теплоту человеческих сердец, сочувствовавших ей и радующихся её радости. Все заговорили разом, обнимали бригадира, гладили по спине и плечам, не скрывая собственных слез и вытирая слёзы близкого им человека. А слезы из глаз Таисии текли и текли, временами перерастая в рыдания. Она опять плакала, впервые после похоронки на среднего сына.