Книга Бандит Ноубл Солт, страница 112 – Эми Хармон

– Во что?

– В поезда, автомобили и шахты. Оружие, сельскохозяйственные машины и вообще все, что могло бы хоть чуточку облегчить жизнь гомстедеров на Западе.

– И теперь все это принадлежит вам?

– Не совсем так. В те времена, когда я встретился с тобой и с твоей мамой, я месяца три прожил в Нью-Йорке. Тогда-то я и освоил эту игру. – Он указал на толпу, кричавшую и бесновавшуюся прямо перед ними, на мостовой.

Это и был черный рынок. Полицейские отгородили кусок улицы перед зданием Блэра, из окон которого брокеры выкрикивали непонятные слова: здесь, прямо на тротуаре, совершались сделки и покупки, о которых потом кричали в ответ все тем же яростно жестикулировавшим в окнах посредникам.

– Что они делают? – выдохнул Огастес.

Казалось, что всем собравшимся очень весело. И что в любое мгновение может начаться драка.

– Торгуют.

– А это опасно? – пискнул Огастес.

– Да. Очень, – хохотнул Ноубл. – Но я счел, что это занятие куда менее опасно, чем фокусы с динамитом, с которым я в свое время часто играл. И потом, даже если я все потеряю, то легко добуду еще. – Он пожал плечами. – В конце концов, я ведь вор. Но если инвестиции и торговля могут сделать для меня то же, что для Гарримана и Карнеги, то мне больше не придется воровать. И я смогу творить добро. Строить концертные залы, школы, производства. Заниматься всем тем, что доступно только богачам и о чем бедняки даже мечтать не смеют.

– И у вас получилось?

– Ну да. Кажется. То есть… меня разыскивают. Так что я не стоял тут и не глядел, как работают эти парни. Мне пришлось нанять посредника. – И он кивнул в сторону разношерстного вопившего сборища на тротуаре. – Но когда случилась Паника, меня здесь не было, и я не паниковал. Мои деньги лежали на своем месте, пока все вокруг сходили с ума. К тому же я каким-то чудом не вложил их в банки, которые тогда разорились. Наверное, мне повезло.

– Ван сказал мне, что вы самый везучий сукин сын из всех, кого он знает, а Сандэнс – что у вас девять жизней, – объявил Огастес.

– Не говори таких слов в присутствии Святой Джейн, обещаешь?

– Обещаю. А вы правда везучий, Ноубл?

– Сегодня я чувствую себя везучим, – отвечал тот, глядя на свою руку, на которой сверкало тонкое золотое кольцо.

– Вы любите мою маму? – спросил Огастес и прикрыл ладонью глаза от яркого солнца.

– Я люблю твою маму.

– Мне кажется, она вас тоже любит, но это сложно понять.

Ноубл рассмеялся:

– Ничего страшного, если и нет. Пожалуй, так даже лучше.

Огастес решил, что позже ему нужно будет это обдумать.

– Послушай-ка, Гас… Насчет тех денег, которые ты вчера выиграл у Сандэнса с Ваном. Давай отложим часть из них? Оставь себе на конфеты, я отведу тебя в магазин, я ведь обещал. Но остальное давай положим тебе на счет, а потом я научу тебя всему, что сам знаю.

– Вы научите меня, как быть везучим?

– Не-а. – И Ноубл снова рассмеялся. – Везению научить нельзя. Но если ты разбогатеешь и займешь в обществе видное положение, никто не посмеет воротить нос при виде Огастеса Туссейнта, и неважно, как ты при этом будешь выглядеть. А если потом ты потратишь деньги на то, чтобы мир стал хоть чуточку лучше, то станешь куда более важным и достойным человеком, чем Бутч Кэссиди, и Уайетт Эрп, и Джесси Джеймс, вместе взятые. Ты сможешь творить что захочешь. Сможешь строить, изобретать и вкладывать средства. И тогда ты будешь настоящим героем. Не похожим на тех, о ком пишут в твоих книжицах о ковбоях.