Книга Бандит Ноубл Солт, страница 111 – Эми Хармон

– Она не захочет брать ваши деньги.

– Но… она вышла за меня, а значит, это теперь и ее деньги. Если гастроли пройдут успешно, мы заработаем больше, чем вложим. Так что это хорошая инвестиция.

– Значит, вот как все работает?

– Именно так все и работает.

– Тогда я поищу богатую невесту.

Ноубл рассмеялся, но тут же снова принял серьезный вид:

– Не-а. Лучше сам заработай деньги. Слышал про мистера Гарримана, который владеет железными дорогами?

– Да, а что?

– Я очень долго терпеть его не мог. Ему принадлежат почти все железные дороги на Западе, и я постарался ограбить как можно больше его поездов. Один человек не должен владеть всем, когда у многих людей в стране вообще ничего нет. Думаю, президент Рузвельт решил так же. Он подал на Гарримана в суд за создание монополии.

Слово монополия тоже звучало очень здорово, и Гас принялся шепотом повторять его в ритме их шагов.

– Поэтому-то я и грабил его поезда. И воровал деньги из банков. Я видел много такого, что казалось мне несправедливым, но не знал, как это исправить. А воровать было приятно. Когда я воровал, то чувствовал власть. Мне это нравилось. И потом, мне по душе сложные задачки. Вот только знаешь ли ты, что делали с ворованными деньгами парни из Дикой банды и из Дырки-в-Стене?

– Тратили на всякие глупости?

Ноубл усмехнулся, но, когда снова заговорил, улыбка исчезла с его лица:

– Они спускали деньги на женщин, выпивку и скачки. Покупали землю, которую не собирались возделывать, и скот, который не хотели растить.

– А вы что делали со своей долей?

– Я тоже немало растратил. Покупал вещи, которые мне вовсе не были нужны. Мне всегда нравилась хорошая одежда. В этом мы с Оливером похожи. Но потом я стал присматриваться к людям вроде Карнеги и Гарримана. Гарриман родом из Нью-Йорка, его отец был священником, и в школу он ходил не больше моего. Когда он родился, у него было за душой примерно столько же, сколько и у меня. Вот только он скупал поезда… а я их грабил.

– Значит, вы перестали его ненавидеть?

– Легко винить Гарримана и подобных ему в том, что я стал тем, кем стал. Но это нечестно. Единственное, что, пожалуй, отличает его от меня, – у меня не было шанса. Вот только шанс… это не пустяк. Я думаю, шанс – самое большое из всех преимуществ. А еще я думаю, что он здорово умнее меня. Кстати, говорят, что Карнеги работал на фабрике за доллар в неделю, мотал нитки на катушки или что-то такое. Но там, откуда я родом, фабрик нет и в помине. Там лишь скот и засушливая, неплодородная почва. Мы брались за любую работу, которую только могли заполучить. Раньше народ заманивали на Запад, обещая собственную землю. Огромные неосвоенные пространства. И чистый воздух. Но закон о гомстедах^[25] мало кому помог и много кого обрек на гибель. Людям говорили: «Вот вам бесплатная земля. Обрабатывайте ее, пока сами в ней не окажетесь». Мой отец трижды в год сажал семена, которые выдувало из почвы ветром. А потом у него кончились деньги.

Ноубл вздохнул и помотал головой, словно не хотел больше думать об этом.

– Предки Карнеги приехали из Шотландии. А мои – из Англии. Самому Карнеги лет примерно как моему отцу, и жизнь его точно не баловала. И все же он сумел чего-то добиться. Я решил, что хочу быть кем-то вроде Гарримана и Карнеги, а не кем-то вроде себя самого. Так что я отдал часть денег, которые наворовал. Постарался кое-кому облегчить жизнь. Если я видел нужду и у меня были средства, я старался помочь. А все, что осталось, я вложил.