Книга Бандит Ноубл Солт, страница 135 – Эми Хармон

– Он не имеет права, – прошептала она. – Он не может ничего от меня требовать.

– Не в том дело, голубка. Я давно уже усвоил урок. Мужчины, у которых есть власть и деньги, делают все, что хотят. – Он помолчал, собираясь с мыслями. – Я хочу увезти вас подальше отсюда. Три тысячи километров – не так уж далеко, и все же это хоть что-то. Это начало. А денег у меня столько, что мне не придется учить вас грабить поезда.

Он улыбнулся, и она попыталась было рассмеяться в ответ, но лицо у нее словно застыло. Она не хотела брать его деньги, любовь, заботу и ничего не давать в ответ. Ей абсолютно нечего было ему дать.

– Вам и петь не придется, если не захотите. Какое-то время вам точно не стоит выступать, хотя при мысли об этом меня душит ярость. Вы поете, как ангел. Миру нужны ангелы. А он отобрал эту часть вас и у вас самой, и у всех нас. Так быть не должно. Больше всего на свете меня мучает несправедливость. Но рано или поздно мы с ним поквитаемся. А теперь я лишь хочу увезти вас с Огастесом так далеко от него, как только возможно. Надеюсь, вы все же споете в «Солтере». Мы попробуем это устроить, когда доберемся до Юты, а если нет, будем ехать и ехать все дальше и дальше, пока он не устанет преследовать нас по всему Западу и не вернется в Англию.

Она весь день не видела Сандэнса. Ван исчез после завтрака, облачившись в желтый кашемировый костюм, который Оливеру особенно нравился. Она сомневалась, что Ноубл подарил Вану этот костюм. Сам Ван постарался никому не попасться на глаза, а когда крался через задний двор и заметил ее, то поднес палец к губам и подмигнул ей. Как ни странно, Ван ей нравился. Но Ноубла его присутствие тяготило.

Весь мир тяготил Ноубла, и все же он нес свое бремя и ничего не просил взамен.

Она поднялась, расправила юбки, и он тоже поднялся и робко, словно не веря ни ей, ни себе, взглянул на нее сверху вниз. Она так ему и не ответила.

– Идемте со мной, – потребовала она и зашагала к дому. Кровь у нее в жилах вдруг вскипела, в ушах звякнули цимбалы, словно вторившие литаврам, что звенели в сердце.

Эмма что-то пекла, а Огастес обосновался в комнате, в которой прежде жил доктор Ласо, хотя по ночам по-прежнему укладывался на диване, желая быть ближе к ней и к Ноублу.

Ей было проще от того, что он спал в их спальне. Она не знала, что от нее ожидается, когда они с Ноублом остаются наедине. Присутствие Огастеса было удобным предлогом, хотя Ноубл ни на что не намекал. Он держал ее за руку, целовал в лоб, но и только. Она залечивала раны и собиралась с духом.

Но теперь этому придет конец. У нее есть то, что она ему даст. То, что настоящая жена способна дать мужу, – а ей во что бы то ни стало хотелось быть ему настоящей женой. Нужно просто набраться храбрости.

Решившись, она взлетела вверх по лестнице. Ноубл шел следом. Медленнее. Спокойнее. Он все еще не был уверен. Едва он вошел в спальню, как она заперла за ним дверь.

– Джейн?

Она шагнула к нему, обвила руками шею, притянула к себе его лицо, как уже делала когда-то. Губы у него были мягкие, борода чуть кололась, но она мгновенно ощутила себя на своем месте. И успокоилась. Ноубл был с ней. И она его любила.

Он ответил на ее поцелуй, повторяя все то, что делала она, но, когда она еще крепче прижалась к нему, положила его ладони себе на бедра, он замер.