Книга Бандит Ноубл Солт, страница 138 – Эми Хармон

– Что не получится?

– Любить вас.

– А вы хотите меня любить?

– Нет, – простонала она, и он рассмеялся, рассеивая напряжение, царившее на тесной лестнице. – Это совсем не то же, что петь, – в отчаянии принялась объяснять она. – Мне это не дано природой. Совсем не дано. Я не знаю, что делать.

– Нет, – выдохнул он. – Это совсем не то же, что петь. Или скакать верхом. Или бегать, или воровать. Это вообще ни на что не похоже.

– Вам придется мне помогать. Придется простить мне, что я… такая, как есть. Я не з-знаю, что делать, – повторила она, умоляя его понять.

– Я тоже не знаю, что делать, голубка. Со мной такого не случалось. Я никогда прежде не влюблялся. Но, может, мы с вами… перестанем убегать друг от друга… и дадим себе шанс?

– Если вы вдруг не заметили, это я за вами бежала.

Он усмехнулся и обернулся к ней, прижался лбом к ее лбу:

– Это уже немало. Совсем немало.

Она стояла на ступеньку выше, чем он, и потому казалась выше него, но он не попытался ее обнять. Казалось, все его тело по-прежнему гудело, ожидая, что она снова укусит.

– Мне так жаль, Ноубл. Я могу быть лучше, – проговорила она, рыдая. – Я знаю, что могу.

– Мне не нужно, чтобы вы стали лучше.

– Нет, нужно. И я этого хочу.

– Просто позвольте мне вас любить, – попросил он. – Только это мне и нужно.

– Но почему? – Во всем этом не было ровным счетом никакого смысла. – Почему я?

Он ненадолго задумался.

– Теперь я верю… в то, что говорила мать. Кто-то сразу свой.

– Вы снова сочиняете хайку, – заметила она, надеясь его рассмешить, но его слова задели струну в глубине ее сердца, и ни он, ни она не рассмеялись.

Кто-то сразу свой.

– Да уж, – пробормотал он. – Похоже на то. Дурная привычка. Но от этого слова не теряют правдивости.

– В следующий раз… Все будет иначе, – пообещала она.

– Ладно, – просто согласился он, принимая ее обещание, отнял руку от ее груди, провел по ее спутанным волосам, по залитому слезами лицу и отвернулся. – Я скоро вернусь, – тихо пообещал он.

И она снова зашагала вверх по лестнице. Одна.

Гостиница «Плаза» была совсем новой, настолько новой, что резкий запах свежей краски и штукатурки был даже сильнее острого аромата сигары, которую он, в своем щегольском желтом костюме, выкурил в холле. Желтая ткань костюма оттеняла его голубые паркеровские глаза, но сегодня он не собирался их прятать. Не теперь. Он старательно подготовился и хотел выглядеть соответственно. Не будет ни пота, ни грязи, ни колебаний. Он подумал даже, что сумеет привлечь к едва открывшейся гостинице столько внимания, сколько ее владельцам даже не снилось. Вот бы они приплатили ему за рекламу.

Он толком не решил, каким именем назовется, но, когда вошел в холл, никто его ни о чем не спросил. Швейцар назвал его «сэр». И официант тоже. Постоялец, выбравший такую же сигару, как у него, заметил лишь, что «ничего лучше в жизни не курил», но больше ничего не сказал.

Он вполне смог бы жить в мире, где все богаты и хорошо выглядят – точнее, хорошо выглядят, потому что богаты. Всех постояльцев словно отлакировали, они так и лоснились, но он знал, что ему такого лоска никогда не добиться, и неважно, как хорошо он начистит башмаки и сколько долларов спустит на костюмы. Он выглядел как тот, кем, собственно, и был, – а был он глупым, широколицым деревенским парнем из захолустья. От этого он немного нервничал. Никак не мог успокоиться.