Книга Бандит Ноубл Солт, страница 166 – Эми Хармон

– Когда вы с Ваном доберетесь до Сан-Франциско, повидайся с Этель. Прошу тебя, Гарри, – тихо прибавил Бутч. – Посвяти ей все время, которое тебе еще осталось.

– Потому что так сделал ты? Ты посвятил Джейн все время, которое тебе осталось? Знаешь, Бутч, это ведь жестоко. Потому что времени у тебя осталось не слишком много.

Бутчу нечего было возразить. Он не хотел проявлять жестокость. Он просто влюбился. Сандэнс со вздохом сжал ему плечо. На большее проявление чувств он вообще не был способен.

– Ван все испортил. Он поступил глупо. Но, с другой стороны, он убил ужасного человека. А еще я думаю, что Джейн с Гасом здорово выиграли от знакомства с тобой. Ну или со всеми нами. Значит, нам есть чем гордиться.

Бутч кивнул, изо всех сил стараясь сдержаться и не заплакать. Гарри сжалился и сменил тему:

– Я достаточно уже помучил Этель. Пусть живет своей жизнью.

Бутч кашлянул, вытер глаза:

– Она и живет своей жизнью, Гарри, но это не значит, что она не будет с тобой, если ты ее отыщешь.

– Ну уж не знаю.

– Зато я знаю.

Повисла густая, плотная тишина, наполненная всем, что уже случилось, и тем, чему еще суждено было произойти. Бутч мечтал лишь об одном – чтобы эта ночь наконец осталась позади.

– Она не отвечала на мои письма. А я ей все время писал, – признался Гарри.

Бутч ошеломленно уставился на него:

– Ты ей писал?

– Да, – шепотом подтвердил Гарри. – И ни слова не получил в ответ. За целый год ни словечка. Я могу смириться, если она меня разлюбила, Бутч. Но вряд ли смирюсь, если ее больше нет. Если она умерла… Лучше мне об этом не знать.

* * *

По словам Ноубла, чтобы расцепить товарные вагоны – особенно если вагоны были армированные, защищенные от грабителей, – требовался ключ, который имели при себе проводник и машинист. Но сцепка у пульмановских вагонов была устроена совсем иначе. И очень просто.

То, как вагон плавно и аккуратно отцепился от поезда, выглядело чуть ли не смешно.

Ноубл забрался назад. Он перепачкал руки и порвал рубашку, но его победная, спокойная улыбка заставила всех забыть о том, какие акробатические трюки ему пришлось исполнить.

– Еще с минуту мы будем ехать и только потом остановимся, – предупредил он, но вагон уже вовсю скрипел, замедляя ход, а Трансконтинентальный экспресс мчался прочь, словно забывчивый родитель, потерявший в пути одного из отпрысков.

Тишина вокруг казалась почти нереальной – не стучали колеса, не звенели рельсы, не слышалось свистков, обозначавших прибытие и отправление. Все сидели, даже Ноубл, и ждали, пока вагон окончательно остановится.

Огастес изумленно оглядывался, Ван улыбался во весь рот, и даже мрачный Сандэнс удивил Джейн, прокомментировав их положение тоном, в котором явно звучала надежда:

– Думаю, Кэссиди, это далось тебе не так уж легко. Но у тебя, черт дери, получилось.

Джейн не могла даже взглянуть на них. В ней кипела ярость, ревевшая, словно кузнечный горн. Только эта ярость и толкала ее вперед, заставляла двигаться, что-то делать, хотя ее сердце давно остановилось.

– Посмотрю, где мы оказались, – сказал Ноубл. – И потом, мы знать не знаем, что и когда поедет по этим рельсам. Будем надеяться, конечно, что ничего.

Все выбрались на площадку снаружи вагона и вгляделись в окружавшую их темноту. За деревьями мерцало несколько огоньков. Они могли забрать чемоданы, но сундуки придется оставить, если только не удастся где-то добыть телегу. Джейн отложила в чемодан одно платье, смену одежды для Огастеса и фотографию Бутча Кэссиди, которую украла целую вечность тому назад. Даже теперь – нет, в особенности теперь – она не могла заставить себя расстаться с этим снимком.