Книга Бандит Ноубл Солт, страница 85 – Эми Хармон

Едва стихла последняя нота, как она сошла со сцены и двинулась к столу капитана, чуть улыбаясь, царственно кивая то влево, то вправо, порой чуть взмахивая рукой, а зрители поднялись и стоя ей аплодировали. Но Бутч видел, что она вся дрожит и в глазах у нее гнездится отчаяние. Он двинулся к ней, встретил ее на полпути.

– Идемте, миссис Туссейнт, – произнес он, взяв ее за локоть и принимая на себя ее вес.

В первый миг она словно одеревенела, а потом прижалась к нему, прикрыла глаза, перестала даже дышать.

– Вам дурно, голубка?

– Да, – проговорила она сквозь сжатые зубы. – Если я закрою глаза и не буду двигаться, все пройдет.

– Но нам нужно двигаться. Иначе ваши обожатели из числа пассажиров потребуют автографов и захотят с вами побеседовать. Если вы сможете выйти за эту дверь, дальше я вас понесу. Вряд ли вам хочется, чтобы я подхватил вас на руки у всех на глазах.

– Я могу идти.

Сил у нее хватило, как раз чтобы выйти за двери обеденного зала. А потом она вырвалась и, шатаясь, побежала от него к краю палубы. Перегнувшись через ограждение, она исторгла все то, что сумела проглотить за ужином.

Он думал, что за последние несколько дней она привыкла к морскому путешествию, к качке, к лайнеру, но теперь понял, что ошибался. Он вытащил из кармана платок, протянул ей.

– Скажите мне, что вам принести, – попросил он.

– Прошу, Ноубл, вернитесь туда и заберите моего сына. Он там один с этим человеком, – простонала она, утирая рот. – Прошу, заберите оттуда Огастеса.

– Я здесь, мама. Не тревожься, – сказал Огастес из-за их спин.

Они изумленно обернулись к нему.

– Ты пела просто чудесно. Все так считают. Я поблагодарил капитана и извинился. Я был вежлив. Но мне не понравился лорд Эшли.

Джейн рванулась к сыну, прижала его к себе, провела рукой по волосам. Огастес обнял ее в ответ, но, судя по выражению его лица, понимал он сейчас не больше, чем Ноубл.

– Он не должен приближаться ко мне и к моему сыну, вы слышите, Ноубл Солт? – проговорила Джейн дрожащим голосом, широко распахнув свои темные глаза. – Он мне не кузен. Он мне никто. Он думает, раз он из Туссейнтов, у него есть на меня особые права. Оливер никогда ему не отказывал. Но Оливер умер, а я никогда больше не хочу видеть лорда Эшли.

– Но почему он здесь? – тихо спросил Ноубл, по-прежнему ничего не понимая.

– Не знаю. Не знаю.

И Джейн Туссейнт разрыдалась.

– Мама?

Огастес недоуменно поднял глаза на мать. Та склонилась к нему и крепко сжала его в объятиях.

– Джейн?

Она сразу распрямилась и провела обеими руками по платью, разглаживая его. Улыбнулась Огастесу, сморгнула слезы с ресниц, сжала ладонями щеки. Ноублу она тоже послала улыбку, но старалась не встречаться с ним взглядом:

– Идемте. Мне нехорошо, а этот ужасный человек меня огорчил.

Огастесу не нужно было повторять дважды, и он сразу двинулся к дверям.

– Я по-прежнему голоден, а ты, мама, когда немного придешь в себя, тоже захочешь поесть, – заявил он, словно был ей не сыном, а няней, вроде Нэны.

Они с Джейн ходили на «Питера Пэна, или Мальчика, который не хотел повзрослеть» в Лондонский театр герцога Йоркского, и спектакль им обоим очень понравился. С тех пор Огастес упрашивал ее завести большую лохматую собаку, и Джейн обещала, что он сможет выбрать себе пса, такого, какого захочет, когда они обоснуются в Америке.