Книга Забыть о девочках, страница 138 – Жаклин Баблиц

– Да и ты, Рут, не очень хорошо к нам относилась, – замечает Эмити. – Я всего лишь в кои-то веки захотела поделиться своей историей. Но похоже, у тебя было свое представление о ее сюжете.

Рут удивлена, что Эмити так прямолинейна.

– Если ты знала, кто я, почему согласилась говорить со мной? – спрашивает она, до сих пор не вполне понимая, каким образом Эмити вписывается в эту спираль предательств.

– Я не знала, кто ты, – возражает Эмити. – Сначала не знала. В две наши первые встречи я считала тебя бойкой девицей… которая взяла меня в оборот.

– Но все равно проверила, кто я.

Эмити кривит лицо.

– Не совсем. Тот пожилой официант сообщил мне, где ты работаешь. И вроде все сошлось, потому что я не знаю ни одного бармена в этом городе, у которого бы не было тяги… к творчеству. Я думала, что ты действительно занимаешься подкастом. – Эмити бросает взгляд на Хелен и надувает губы. – Потом мне сказали, что ты не та, за кого себя выдаешь. И что мне нужно ненадолго исчезнуть из виду, а они пока разберутся, что у тебя на уме.

– Значит, в Париж ты не летала?

– Нет, – отвечает Эмити, все еще дуясь. – Я делала то, что мне велели.

– Эмити хочет сказать, – вставляет Хелен, – что мы все быстро поняли, как много нас связывает. И что наши общие интересы запросто могут быть превратно истолкованы.

Рут прищуривает глаза. Как же четко они раскладывают все по полочкам. Особенно Хелен: у той, похоже, на любой вопрос заготовлен ответ. Но если она лжет, как Рут об этом узнает? Единственный человек, который мог бы сказать ей наверняка, лежит в могиле. Даже писем его не осталось.

– Ты действительно продала коллекционеру письма Итана? – спрашивает она у Эмити, хотя уже знает ответ.

– Нет, – подтверждает ее догадку Эмити. – Я их сожгла, главным образом потому, что мне было стыдно, как он реагировал на все эти глупости, которые я ему рассказывала. Но я подумала, что ты заподозришь неладное, если я тебе об этом расскажу. И я… солгала.

Несчастное выражение лица Эмити вызывает в Рут предательское чувство сострадания. Лучше бы продолжать злиться на нее. Особенно теперь, когда стало очевидно, что именно Эмити – случайно или нет – все это заварила. Из-за ошибки, совершенной в четырнадцать лет.

Рут понимает: ничто не прячется нами глубже и не вызывает более разрушительные последствия, чем наше собственное чувство стыда.

Она встает, и как раз в эту минуту малыш из соседней компании пинает в их сторону мяч. Мяч останавливается рядом с покрывалом, за ним прибегает мальчик постарше, лет десяти-двенадцати. Он робко улыбается женщинам, а затем поворачивается и с силой отбивает мяч.

– Роза, – внезапно говорит Рут, глядя, как мальчишка бежит обратно к гостям, – вы знакомили Итана со своим «братом» из принимающей семьи?

– С чего бы мне это делать? – На лице Розы написано отвращение. – Я ненавидела этого ребенка.

– Просто спросила, – говорит Рут, ощущая, что последняя капля доверия осталась только к Юноне. – Я ухожу, – спокойно заявляет она. – С этого момента я оставляю вас всех в покое. Больше никаких вопросов. Никаких копаний в прошлом. Даю слово.

Очевидно, что смысла продолжать уже нет. Она не сможет в полной мере доверять этим женщинам, да и от них доверия тоже ждать не приходится. Три женщины – и она как центр притяжения.