Книга Забыть о девочках, страница 87 – Жаклин Баблиц

– Ох, Рут-Энн, – печально изрекает Хелен. – Разумеется, удивляет, но я все же уверена, что вы проделали весь этот путь из Новой Зеландии не для того, чтобы задать этот предсказуемый вопрос. Я уже говорила, что понятия не имела, на что способен мой муж, а между тем этот человек жил со мной под одной крышей. Итан – печальный момент в истории распада моей семьи, но в понимании того, что подтолкнуло его к ужасному поступку, меня упрекать не надо.

– Но ведь это был ваш дом, – пытается возразить Рут, однако слова будто застревают в горле.

Ей вдруг мерещится, что на нее начинают надвигаться стены. Она резко вскакивает, подхватывает диктофон и сумку и без оглядки убегает из дома миссис Мартин Торрент.

Она бежит не от маленьких истин. И не от большой лжи. А от того, насколько все это не важно. Ты можешь говорить правду, если тебе этого хочется, или нагло врать. Единственное, что имеет значение, – верят ли тебе люди.

Хелен сказала, что невозможно распознать психопата, просто находясь с ним в одной комнате. Интересно, а в зеркале его можно распознать? Рут уверена: в последние несколько недель она тоже занимается тем, что манипулирует людьми, которые верят в рассказанные ею истории. Собственную ложь она оправдывает тем, что в основе ее лежит правда: Итан Освальд проделал ужасные вещи не с одной девочкой. Эмити тому подтверждение.

Но у Рут уже не получается отделить жертву от преступника. Она втянула в диадический танец всех, в том числе себя.

Хуже того, она постоянно позволяла Итану вести в этом танце. Потому что, даже мертвый, он на шаг опережает их всех.

Три синих солнца на стене. Может, настоящее солнце и не такого цвета, но когда у тебя только один мелок, это лучше, чем совсем их не рисовать.

Она старается не плакать. Зарывается лицом в плесневелую подушку – единственную на кровати – и кричит. В рот попадает пыль и перья, зато так хотя бы он ее не услышит. Только бы его не разозлить.

Снова слышен его голос. Этого человека. Говорит с кем-то за дверью, тихо и невнятно. Если затаить дыхание, можно разобрать слова.

«Она». «Ее». «Перевезти». «Сегодня».

Точно – вот оно снова. Ее имя!

Она забывает, что нужно сидеть тихо, и пробует выкрикнуть свое имя, чтобы он услышал, только кричать громко уже не умеет. Вырывается тихий, хриплый звук, она пытается снова – ничего не выходит.

Если она уже умерла, ей не нравится быть мертвой.

Синие солнца расплываются перед глазами. Все мысли тоже уплыли. Она тонет в них слишком быстро.

Исчезает.

А затем кто-то начинает кричать и колотить в дверь. Все громче и громче этот стук и этот крик, пока дверь с грохотом не открывается нараспашку, и вот он, стоит в ярком свете.

Фокусник, явившийся наконец выпустить ее из ящика.

Утомленная, Рут сидит у выхода на посадку в небольшом и аккуратном международном терминале Осло в ожидании своего рейса. Когда она приземлится в аэропорту имени Кеннеди, время ее странствий по земному шару составит около двух недель. Глядя, как самолеты отправляются в Лондон, Париж и Рим, она то испытывает острое чувство стыда за вчерашний побег из квартиры Хелен, то дивится собственной смелости.

Чтобы решиться на это путешествие, потребовалась изрядная доля мужества, напоминает она себе. И возвращение в Нью-Йорк не означает, что все закончено. Вчерашняя бурная реакция в квартире Хелен объясняется исключительно тем, что она устала. Была на взводе. И без подготовки завела речь об Итане, даже не зная, что надеется услышать от этой женщины. От Хелен, которая хотя бы откровенно призналась, насколько Итан был ей когда-то дорог. Даже если она не была честна во многом другом.