Книга Забыть о девочках, страница 85 – Жаклин Баблиц

– Не возражаете, если следующую часть разговора я буду записывать? – спрашивает Рут и достает из сумки диктофон.

– Могу я сперва попросить вас не раскрывать, где я живу? – отвечает Хелен вопросом на вопрос.

Рут кивает.

И они приступают к беседе с самого очевидного места для начала истории.

– Какой вы были в детстве?

– Я мечтала быть девушкой из прогноза погоды, – говорит Хелен, глядя на диктофон, а затем с легкой улыбкой поднимает глаза на сбитую с толку Рут. – Все дело в нарядах, Рут-Энн. В пятидесятые годы ведущие прогноза погоды на телевидении выступали в невероятных туалетах. Длинные шелковые платья, меха, бриллианты. Они были королевами красоты. В те годы, для того чтобы читать прогноз в вечерних новостях, квалификации не требовалось. Нужно было просто быть красивой. А я вовсе такой не была, даже отец мне об этом говорил. Все это не должно было меня беспокоить. Отец получил методистское воспитание в Миннесоте. Для него много значила порядочность. Трудолюбие и дисциплина. Не следует стремиться к красоте или превозносить ее, он вдалбливал мне это с детства. Я – его единственная дочь. Но все же он не мог скрыть, как ему нравятся эти девушки-ведущие. Так что я понимала, что он не говорит мне всей правды. Верила, когда он говорил, что у меня неказистая внешность, но не верила, что это не имеет значения.

– Я видела несколько ваших фотографий, – проявляет инициативу Рут. – На них вы в молодости. Мне кажется, у вас была очень эффектная внешность.

Хелен отмахивается от комплимента:

– Я была не блондинкой, не женственной, а высокой и угловатой, нескладной. Не дурнушка, как сказал бы писатель, но уж точно и не красавица. И это действительно не должно иметь значения. Но оказывается, все же имеет, ведь если человека с детства уверять, что в нем нет ничего особенного, он вцепится в любого, кто предположит, что это не так.

Ваш выход, Мартин Торрент!

– Мне было семнадцать, ему – двадцать три. Из семьи военных, сам только что уволился с флота. Симпатичный, как и все мужчины в хорошей физической форме. Это было двойное свидание, на которое меня пригласила Кларисса, подруга детства. Она умоляла составить пару другу ее нового бойфренда Хэнка. Ей пока не разрешали гулять вдвоем с Хэнком, так что, по сути, я должна была сыграть роль ее компаньонки. Вряд ли они с Хэнком считали, что мы с Мартином найдем общий язык. Собственно, так все и выглядело. За ужином он со мной почти не разговаривал, хотя я помню, какое впечатление произвело на меня, что он знает итальянский. По крайней мере, я так подумала, потому что никогда раньше не была в итальянском ресторане и с восторгом слушала, как он выговаривает все эти слова из меню. Забавно, не правда ли, что мы обращаем внимание на глупости? Зацикливаемся на таких мелочах.

«В ущерб стольким другим важным вещам», – мысленно добавляет Рут.

– До сих пор ясно представляю молодого Мартина, как он сидит с бокалом вина, заказывает еду, которую я никогда раньше не пробовала. Хотя мои бабушка с дедушкой родом из Норвегии, в нашей семье никто не путешествовал, и не сказать чтобы я была искушенной девушкой. Спокойная уверенность Мартина меня заворожила. Хэнк, неспособный отличить ризотто от равиолей, рядом с ним внезапно показался мальчишкой. Мартин, детство которого прошло на базах ВМФ в разных уголках земного шара, в тот вечер стал для меня целым миром. Я представляла его вращающимся глобусом; мне хотелось приложить палец к тому месту, где он остановился, и заявить на него свои права. К концу вечера, сидя в одиночестве на заднем сиденье фургона Хэнка, пока они с Клариссой отлучились к озеру, я уже была влюблена. Неопытность в любви приводит к тому, что это чувство поражает тебя, как удар грома. Вижу, вы прищурили глаза, Рут-Энн, но не стоит думать, что в то время я знала, насколько это рискованно. В период наших ухаживаний я была на вершине счастья.