Книга Забыть о девочках, страница 86 – Жаклин Баблиц

Хелен делает еще глоток вина.

– Мы исходим из того, что легко распознаем психопата, находясь с ним в одной комнате, и что только полные невежды или абсолютно наивные люди поддадутся его чарам. Но не все так просто. Мужчина, с которым я познакомилась и которого полюбила, не пытался использовать меня в своих интересах. Да, он казался более космополитичным, нежели все, кого мне доводилось встречать, однако гордость по этому поводу его не распирала. В свои двадцать три года Мартин был совершенно нормальным человеком, и это то, чего никто не хочет слышать.

Хелен замолкает, будто обдумывая что-то.

– Когда вы росли, Рут-Энн, вы надеялись, что жизнь будет справедливой? Я – да. Я не делала ничего такого – и даже не помышляла ни о чем таком, – за что бог захотел бы меня наказать. Сейчас я не религиозна, совсем нет, но в детстве я верила в то, о чем рассказывал мне отец. Что есть Господь с большой буквы «Г», и что Он все о тебе знает, и если ты будешь себя хорошо вести, в ответ Он будет тебе благоволить. А хорошее поведение касается не только того, что ты делаешь, но и ровно в той же степени того, о чем ты мечтаешь. Я никогда не жаждала богатства, или славы, или великих приключений. И представить не могла, что окажусь там, где я сейчас. Думаю, я даже не подозревала, что можно желать такой жизни. Мне была нужна доброта. Чувство защищенности. Благополучие. Именно это предложил мне Мартин. В детстве и юности он поездил по миру, и этих его странствий хватало на нас обоих. После многолетних потрясений, связанных с карьерой отца, а затем и его собственной, ему по-настоящему хотелось где-нибудь обосноваться, построить дом и завести семью.

И мы обосновались. Вырастили двоих детей. Со стороны мы казались счастливой семьей, и сначала так оно и было.

Хелен чуть слышно вздыхает.

– Не слишком ли многого мы требуем от молодых женщин? Подростком я уже должна была знать, что будет лучше для всей моей будущей жизни. Из отцовского дома я сразу перешла в дом Мартина как в переносном, так и в прямом смысле. Выйдя замуж, ни одной ночи я не провела в одиночестве. У вашего поколения все иначе, но тогда было так. Мы были единым целым со своими мужчинами.

Рут вздрагивает.

– А правда ли, – спрашивает она, поражаясь собственной решимости, – что Итан Освальд рос по соседству с вашей семьей в Миннесоте?

– Итан.

Хелен повторяет это имя так, будто не произносила его многие годы. Когда она поднимает взгляд на Рут, глаза ее сверкают.

Чтобы его имя вызвало такой отклик… Рут ощущает горячий прилив изнутри.

– Вы знаете о девочке? – спрашивает она, глядя в эти сверкающие глаза. – Той, что пропала в Коннектикуте?

На этот раз вздрагивает Хелен.

– Я знаю, что Итан совершил чудовищный поступок, – тихо произносит она. – И это разбило мне сердце.

– И почему же? – цедит Рут сквозь крепко стиснутые зубы.

Хелен хмурится:

– Вы провели гораздо более глубокое исследование, чем я предполагала, Рут-Энн. Думаю, вы знаете, что Итан был моим детям почти как родной. Они потеряли отца, а потом еще и брата – это разобьет сердце любой матери.

– Вы его любили, – догадывается Рут, и от внезапного озарения ее передергивает.

– Да. – Хелен смахивает слезу. – Я относилась к этому мальчику как к сыну.

Теперь Рут дрожит всем телом.

– А вас не удивляет, – говорит она, все еще не разжимая челюсти, – что в итоге он тоже стал убивать маленьких девочек?