Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 48 – Жаклин Баблиц

– Ты сожалеешь об этом? – спрашиваю я. – О том, насколько серьезным оказалось то твое извинение?

Ной говорит, что о многом жалеет. Что любой, кто говорит иначе, либо прожил недостаточно долго, либо прожил слишком долго, чтобы помнить правду о собственном прошлом. И да, он сожалеет, что не был рядом со своим ребенком, не видел, как она растет. Тем более сейчас, когда познакомился со мной.

– Я своего отца никогда не знала, – говорю я, желая залатать маленькую дыру, которую проделала в его душе своими вопросами. – Он где-то здесь, в Нью-Йорке. По крайней мере, я так думаю. Я ничего о нем не знаю, кроме того, что он тоже был фотографом.

– Ты поэтому приехала сюда? Чтобы найти его? – спрашивает Ной, и я чувствую, что он предполагает возвращение еще одной дочери к отцу.

– Нет, – честно отвечаю я, хотя, я бы хотела солгать и успокоить его, если бы могла. – На самом деле я о нем не думаю. Не в этом смысле. Честно говоря, он, вероятно, даже не знает о моем существовании. Моя мать запросто могла скрыть от него беременность. Я вроде как училась справляться с его отсутствием, пока вообще не перестала этого замечать. Не было смысла желать того, чего у меня все равно никогда не будет.

Позже абсурдность этого предложения еще проявит себя. Я пойму, что желание невозможного достаточно сильно, чтобы им можно было и мертвого поднять из могилы.

– Мы друг друга стоим, – внезапно говорю я в ту ночь, когда мне еще так многому нужно научиться, а привкус «Манхэттена» теперь оседает послевкусием у меня во рту. – Отец без дочери, дочь без отца. Будь жизнь фильмом, тебе внезапно понадобилась бы почка. Так мы и выяснили бы, что ты на самом деле мой отец. Разве это не было бы чем-то удивительным, Ной? Я появляюсь на твоем пороге, а в итоге оказывается, что это не простая случайность. Что все это время мне самой судьбой было предназначено тебя найти.

Я надкусываю еще одну размоченную вишню и широко улыбаюсь ему.

– Помоги мне, Господи, – говорит Ной в притворном ужасе, – если я окажусь ответственным за такого дикого ребенка, как ты!

В соседней комнате на дверце холодильника дрожат расписки. Записи, подтверждающие мои долги. Кроссовки. Куртка. Плата за проезд в метро. И некоторые другие заметки, которые я добавила, пока Ной не видел. На самом деле подобных заметок собралось довольно много. К тому же, я оставила для него небольшие сообщения. Не знаю, видел ли он, но одна из тех записок, что я тайком положила в кучу, гласит: Дружба. Лояльность. Безопасность.

Вещи, которые я когда-нибудь смогу ему вернуть.

Потому что в ночь моей первой вечеринки в честь дня рождения я все еще думаю, что у меня все получится. Я все еще думаю, что в моей жизни будет лето, школа и люди, с которыми можно пообедать, а я буду сидеть в самом центре событий, смеяться, рассказывать истории и строить планы. Я обзаведусь новыми друзьями, а когда позвоню Тэмми, чтобы рассказать обо всем, несколько недель нашего взаимного молчания не будут иметь никакого значения. Она будет так счастлива услышать, чем я занималась и где теперь нахожусь, что простит меня за то, что я не рассказала ей об этом раньше.

– Ты сделала это, Алиса, – скажет она. – Ты устроила свою жизнь!

Но я буду знать, кто на самом деле сделал эту жизнь реальностью, человек, которому я обязана этим. Сегодня вечером, на моей вечеринке, я не сомневаюсь, что у меня будет достаточно времени, чтобы отплатить Ною за все, что он для меня сделал.