Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 49 – Жаклин Баблиц

Потому что даже когда мне будет за тридцать, столько же лет, сколько дочери, с которой он попрощался когда-то давным-давно, в запасе у меня все равно останется еще много-много лет. Я даже близко не подойду к тем 79,1 годам, которые мне обещали. К тому времени я стану знаменитым фотографом, мои работы будут выставляться в галереях по всему городу, красоваться на обложках журналов. Тогда я смогу заботиться о Ное так же, как он заботился обо мне. На этот раз я буду его защищать, а не наоборот. Впереди у нас так много всего, за что мы должны быть благодарны.

Одна мысль о том, что что-то пойдет не так, разбила бы мне сердце.

Полагаю, я потеряла бдительность. В самом конце. Когда небо действительно рухнуло мне на голову. Треск, вспышка света, и влага, похожая на дождь. Воздух тяжелый, как ботинок на моей груди. Грязь, металл, и меня вдавливают прямо в землю. Меня удивляет, как мало можно значить для другого человека. Как целый мир может быть разрушен в мгновение ока. Я была права, думая, что никогда не буду в безопасности, полагая, что мне нужно соблюдать осторожность.

Но я все равно удивляюсь этому. В самом конце.

Завтра я буду мертва.

С чего мне начать рассказ о последнем дне моей жизни? О чем вам рассказать? Я встаю, и все еще сонная завариваю себе кофе. Вода с шипением льется на раскаленную кофеварку и плюется в меня. В душе я не могу правильно настроить температуру воды. Иногда мне кажется, что каждый день кто-то меняет краны местами, просто чтобы сбить меня с толку. Я ем банан, который мне с трудом удается проглотить, и, обходя игрушки для собак, отбрасываю их в угол гостиной, чтобы открыть окно и впустить утренний свет в комнату. Улица представляет собой обычную смесь раздутых мешков для мусора и металлических каркасов. По ним даже можно было бы спуститься, не выгляди они так, словно вот-вот рухнут. Небо голубое, но позже снова пойдет дождь. Собачья шерсть зацепилась за большой палец на моей ноге. Светлый, яркий, самый обычный день.

Я встаю, но все еще хочу спать. Варю себе кофе, шипит вода. Неправильная температура в душе. Скользкая банановая мякоть на языке и скрип резиновой косточки. Мешки для мусора, металл и синее-пресинее небо. Надвигается дождь. Собачья шерсть, что щекочет палец на ноге. Светлый, яркий и совсем не обычный день.

Утро проходит. Ни медленно, ни быстро. Просто проходит.

Почти целый месяц мое утро проходило подобным образом, так что я успела к этому привыкнуть. Я делаю бутерброд с сыром, оставляю тарелку и нож в раковине, рядом с моей кружкой для кофе. В голову приходит идея, что мне следует больше стараться, чтобы содержать это место в чистоте. Я должна показать свою благодарность. Я прижимаю еще одну заметку и пишу слово «Помогать», прежде чем сильный хлопок снаружи пугает меня. Буква «ь» виляет, отскакивает от желтой бумаги, когда я роняю ручку. Я хотела написать: «Помогать по дому», но ручка закатилась под стол. Я не утруждаю себя тем, чтобы наклониться и найти ее.

«“Помогать” подойдет», – думаю я, улыбаясь, когда вывешиваю свой последний трепещущий долг на дверцу холодильника. Это последнее светлое и яркое утро в моей жизни.

В последнее яркое утро моей жизни Руби Джонс смотрит в окно и морщит нос при виде черных, выстроившихся вдоль улицы и наваленных один на другой мусорных мешков. Она воображает запах гниющих овощей и грязных подгузников, хотя единственный запах, который можно уловить в ее комнате – легкий мускусный аромат ее дизайнерской свечи. Между ее домом и квартирой напротив она видит синюю полоску неба. Дождя нет, но, как утверждает прогноз погоды, сегодня днем он все равно пойдет. Также они обещают теплое лето, как только удастся пережить эту своенравную весну.