Книга Прежде чем ты узнаешь мое имя, страница 56 – Жаклин Баблиц

Она сгибается пополам, и ее рвет на гравий.

– Мэм. Вы в порядке, мэм? Принести вам немного воды, мэм?

Вопросы прекращаются, когда кто-то похлопывает Руби по плечу. Возможно, это женщина-полицейский, хотя сказать наверняка Руби не может, – дождь и слезы затуманивают зрение.

– Вы заметили что-нибудь странное перед тем, как нашли ее? Видели ли вы кого-нибудь подозрительного в этом районе? Что-нибудь вызвало у вам подозрения?

Впервые спустившись к реке, они не переставали спрашивать ее об этом. Руби использовала «нет», «да», «гм», чтобы ответить на всевозможные варианты этих вопросов, оставляя бесполезный след из слов между ней и этими людьми. Она была бы рада помочь, но она ничего не видела. Там ничего не было. Только дождь, из-за которого она ничего не видела, бурлящая река и место, где она остановилась, чтобы отдышаться, прежде чем вернуться домой.

– Что с ней теперь будет?

Единственный вопрос, который задала Руби, остается без ответа. Она дрожит в своей серебристой накидке. Еще одна пронзительная сирена приближается к реке.

Позже Руби сидит на кафельном полу своего душа. Вода бьет ее по плечам, разливаясь по коже. Она смотрит на крошечные озерца воды, что стекают с ее коленей. Руби пытается думать о чем угодно, только не о случившемся этим утром. Стоит ей закрыть глаза, как она снова оказывается там, а вода, стекающая по ее телу, становится красной, покрывая ее густой, свернувшейся кровью. Они думают, что она не видела; они думают, что ее отвели достаточно далеко от воды, но когда мое тело перевернули, на моем правом виске виднелось ярко-красное пятно, или лучше сказать, на том месте, где был мой висок. Руби не должна была видеть моего лица, но эти милые полицейские все еще задавали ей вопросы, пока остальные приступили к работе. Они приподнимали желтую ленту руками в перчатках, проскальзывая под ней, для них это была просто работа.

Руби знает, что не должна была видеть мое изуродованное лицо.

(Она не знает, но в тот момент я выглядела точь-в-точь как моя мать. Как ее раньше красивое, а теперь искалеченное выстрелом лицо, когда я нашла ее лежащей на кухонном полу. Я хочу извиниться – ох, и извинений будет еще много – за все то, с чем Руби теперь придется столкнуться. Я знаю, каково это, когда ужас преследует тебя по пятам.)

Руби отвезли обратно в ее квартиру на патрульной машине. Она села на заднее сиденье и извинилась за то, что намочила его. Ей едва удалось сдержать слезы, когда Смит, женщина-офицер, заверила, что сегодня она держалась молодцом.

– Правда, Руби, вы все сделали правильно, – согласился офицер Дженнингс, оглянувшись через плечо. Руби испытала такое облегчение, увидев, как приближаются мигающие огни, услышав вой сирен, когда полицейские машины подъехали ближе. Она не знает, как долго оставалась одна у реки, прежде чем они появились. Пять минут, а, может быть, чуть больше. Это время она провела сидя, стоя, пригнувшись, прижав телефон к уху, пока незнакомый голос на другом конце линии говорил ей сохранять спокойствие, напоминал, что помощь уже в пути. На протяжении всего разговора Руби металась по пристани, стараясь больше не смотреть на воду. Ходила, но осторожно, чтобы ничего не трогать на месте преступления.

– Постарайтесь много не двигаться, – сказали по телефону. Она знала, что под этим подразумевается.